Панночка Ольги Зайцевой

Нет, не про ведьму я пишу
Картину в полнолунье.
Подарит холст карандашу
Красивую колдунью.

Русалкой выплывет она
К заблудшему монаху,
Игриво сбросит изо льна
Намокшую рубаху.

Скользнёт по телу лунный свет
И бледная брюнетка
Своей красы откроет цвет
Как страстная нимфетка.

Так девы в старину тайком
От пращуров сбегали,
Купались ночью нагишом
И на парней гадали,

Что первым встречным отдадут
Себя всю без остатка,
Кого ни повстречают тут,
Горя в томленье сладком.

А, как известно, из кустов
Всегда глазели парни
На чешую и всплеск хвостов
Русалочьей купальни.

Для каждой девушки герой -
Заведомо случайный,
Всегда стремится только к той,
Кого желает тайно.

Среди девиц была одна
Красы необычайной
В сорочке белой, как луна,
Вся в пелене венчальной.

С собою парня увела
Во тьму купальской ночи
И в волосы венок вплела
Девица с телом сочным.

Как папоротник зацвела
И скрылась в чаще предков.
Венком Купалы лишь всплыла
На утро там, где мелко.

На теле ссадин, как тенёт
В старушечьем чулане,
От крика искажённый рот,
Растерзан и изранен.

Кто изнасиловал её
И удавил в канале?!
Все, став в беде одной семьей,
Маньяка проклинали.

А девушку сложили в гроб,
Цветами украшая,
Из суеверий, верно, чтоб
Нашла дорогу к раю.

Читал, очерчен кругом вширь,
Седеющий до срока
Монах молитвенно псалтырь,
Один в ночи глубокой,

Чтоб упокоить её дух
И защитить от бредней.
Прокукарекавший петух
Запел, как проповедник,

Когда из гроба на него,
Всем потянувшись телом,
Взглянула, испугав всего,
Утопленница в белом,

А Вию веки приподнять
Просил протяжно голос.
И обмер чтец, упал, не встать,
Как под серпами колос.

Картину я не дописал,
Поскольку все сюжеты
Мне отравил страстей накал,
Как дым от сигареты.

Виной всему её краса,
Распущенные косы
Той панночки, чьи волоса
Струились влагой в росы.

Венки, купание девиц,
Телесные детали,
Языческие танцы жриц
Как пляски вакханалий.

Волнует сердце тишина
Из мрака ледяного.
А, может, где-то есть она
И ждёт тебя такого?