Старый дед

Старый дед, он из ума уж вышел.
Обезножил дней наверно пять.
То кричит, что прохудилась крыша,
То зовёт полы перестилать.
То задумал вдруг копать колодец,
То задумал чистить туалет.
Шепчет он молитву богородиц,
Всё зовёт её, которой нет.

- Приведите мне мою подругу,
Что опять уехала к сестре?
И поёт метель вдвоём со вьюгой,
За окошком где – то вдалеке.
Ну а на стене от фотографий,
Словно белом инеем пятно,
Он в костюме, она в белом платье,
Целый мир пред ним как в кино.

Выпрямится словно на параде,
Так и тянут рученьки к земле.
То колоды пчёл убрать бы надо,
Не то перемёрзнут все к зиме.

Он всю жизнь бродил по деревням,
И всю жизнь работал за гроши.
Жизнь свою он прожил по нулям,
Подъедаясь в старенькой глуши.
Кому баньку подлатать к зиме,
Кому подшаманить бы сарай.
Починить коровник на гумне,
Или грядки по весне вскопать.

Подоткнёт топор под поясок,
Свяжет кудри кожаной тесьмой.
И с водой студеною кусок.
С солью заработанный и свой.
За спасибо ли, за горсть муки ржаной,
За щепотку меди, за посул.
Не шатались те дома зимой,
Когда ветер сильный на них дул.

Обходил он местный сельсовет,
Говорил;- крестьянский да не тот.
И за то влепили десять лет.
За сболтнувши с пьяни анекдот.
Там на Колыме он был шнырём,
Но такие мог стихи творить,
Что, заткнув ноздрю нашатырём,
Конвоиры плакали навзрыд.

Но жену и восьмерых детей,
Он всех больше на свету любил.
Душа в душу прожил жизнь он с ней,
И детям фундамент заложил.
И детей он нянчил вместе с ней,
И из соски молоком поил
Пацанам, стругал лихих коней.
И девчонкам куклы мастерил.

Не было быстрее тех коней,
И соломенных красивых кос.
А к утру налаживал граблей,
Отбивал к покосу много кос.
На селе любом, в почёте он,
Что попросят, починить мастак,
Дети выросли, уехали в район,
Ну а он остался просто так.

Пятый месяц схоронили мать,
С той поры ему бы всё чинить,
Пятый день ему ни сесть, ни встать,
Он не ест, а просит всё попить!
И всё ждёт жену свою опять.
- Что опять уехала к сестре.
Без неё  знать что-ли помирать?
Только вьюга воет в тишине.

Старость, одинока ты, и сера,
Словно сера или же зола.
Из трухи мука не станет белой,
Если попадёт под жернова.
Старость не подаришь не запрячешь,
Старость словно горб, всегда с тобой.
Если одиночество, то значит.
Жизнь твоя умолкла как прибой.

Побелели стёкла на окошке,
Завывая в горн трубит пурга.
И звучит как будто на гармошке,
Старенькая издали весна.
То замолкнет, то опять зальётся,
О хорошем, светлом вдалеке,
Дед, бормоча снова улыбнётся,
На ему понятном языке.

И полна коморка, дети внуки,
И пора полы перестилать,
Топора не держат больше руки,
Только просит, чтоб позвали мать.
Собрались и все тут, ждут неделю,
В богадельню, что ль его отдать?
Все запасы выпили и съели,
И пора б по новой покупать.

Дед пиявкой присосался к жизни,
В параллельный мир забрался свой.
Там где счастлив был, где нет дороговизны,
Где он людям нужен был как свой.
Вот кому бы баню подшаманить,
Печь сложить бы русскую к зиме.
Кому куклу выстругать в сафьяне,
А кому коня и чтоб в седле.

Утром тишина стоит по дому,
Натопили нечем аж дышать.
Дед затих! Впадает, молча в кому.
И уходит, чтобы не мешать!