Квазимодо

Громким плачем взрывает он тишь
В эпицентре великих драм,
Но не примет его Париж,
Не услышит собор Нотр Дам.

А душа в три погибели гнется,
Словно лебедь, теряющий стать.
Даже дьявол уже не смеется.
Квазимодо был призван страдать.

В этом сумрачном мире суровом
Нет надежды на мир и покой.
Лишь собор станет школой и домом,
Но объят он вселенской тоской.

Никогда не полюбят другие,
Но не может он это понять,
И не примут умы городские.
Квазимодо был призван страдать.

Громкий звон множества колоколен
Заменяет ему счастья смех.
Он уродлив, раздавлен и болен,
И не знает он ярких потех.

Без ума в декадансе утонешь,
Но не примет Великая мать.
Сон рассудка рождает чудовищ,
Квазимодо был призван страдать.

Скоро солнце навеки закатится,
И откроется мир темных дум.
Так под рясой священника прячется
Чернокнижник, алхимик, колдун.

Он ему никогда не расскажет,
Заменивший отца и мать,
Почему горбун счастья не знает,
Почему он обязан страдать.

Зазвучит вновь былая мелодия,
Лебединую песнь пропоет.
Но теперь он лишь просто пародия
И уже не способен на взлет.

Только что ему небо ответит,
Когда время придет умирать?
Почему в этой тьме луч не светит,
И за что он был призван страдать?

(Иван Левченко)