Стихи, написанные в Ялте

Этот город, у пространства взявший взаймы
игрек метров и икс пустоты,
поднимает каскадом сам себя «на попа»,
покуда страдает ваша стопа.

Переменится все – только вид горизонта
останется неизменным Эвксинского понта;
как и линия этой горной гряды,
припавшей губами к пределу соленой воды.

Но двери, асфальт, кирпич, заржавленные перила
поглотит время, точно Харибда и Сцилла; 
проглотит оно и меня – проскользнуть не удастся –
чем куда-то идти, не лучше остаться?..

Учиться у реки: впадать и быть текучим,
то тихо шелестеть, сбегать по горным кручам,
замедлиться, петлять, и всматриваться в лица,
стать ночью незаметным – значит с камнем слиться.   

Среди затертых старинных ступеней –
так жизнь обкатала меня самого – и я ей
когда только мог не перечить старался.
Хотел убежать, но зачем-то остался.

Где море наполняет, там город все же давит,
и памятник железный одиночество разбавит.
От скуки в скверах разворачивают толки,
по улицам гуляют лисы, горы населяют волки.

Не город крыш, но царство новых кровель,
(местами встретишь и античный профиль);
нагромождение фруктовых лавок повсеместно.
Здесь та свобода, от которой – тесно.

Картину создавать, мести, с утра катить телегу –
он, против воли, каждого научит бегу.
Насколько затенен, настолько же и светел:
сосуд бездонный, в нем – горячий ветер.

Улица, так не останавливайся, иди же –
подведи путника как можно ближе 
к морю, будто к возлюбленной на свиданье.
Благо, что эта любовь не обложена данью.

И нынче я, как крот, запутался в извивах
уснувших переулков. На здешних пилигримах
я видел ту же пыль, что на своих ботинках –
еще не пыль веков, но пыль ходячих снимков.

Усни на лавке – в памятник бездомному бродяге
ты  превратишься, в вещь, бездонный, как бумага.
Пусть твой удел смотреть и впитывать, что губка.
Не всем дано испить из ялтинского кубка.   

Где ночь, там не лицо – трагическая мина,
на ощупь мягкая и теплая, как глина.
В комнате свет от луны. Захлопнутый том.
Так и становятся горным пластом.

27 июня 2016 год