сходу снимает с предохранителя

сходу снимает с предохранителя и, наводя прицел, передёргивает затвор.

- хороший мой офицер, я не вор, не стреляй пожалуйста, не бери грех нА душу, не сегодня; ведь вокруг пожарище, вот потушим ратушу...

а он смотрит и, надо же, так спокоен.

- ратуша эта никуда не денется, ратуша эта кирпичная, и кострища тут - испокон веков.

но гляжу на него, и видится: мнётся, как красна девица, посматривая на пепелище, пот вытирает со лба свободной рукой.

- хороший мой, добрый, ну обернись же, пламя всё ниже, взгляни внимательней: огненные языки убывают, как страшный сон.

а он облизывается, и язык его - словно дно утробы, тёплый, как сиська матери, абсолютно безвизовый; и что-то во мне ломается, я понимаю: что бы ни было, всё будет хорошо.

выдыхает.

- ратуша эта никуда... мда... вижу, можно не повторяться. ты достаточно крови оставил, пока тушил, только это не в счёт, просто кончилась тряска души. я посчитаю: один, два, три...

и, надавливая на спусковой крючок, добавляет, не глядя и между делом:

- прости меня. отдохни. твой будильник на девять.

2017