Баллада о бродяге

       I
Смеркалось. Завесою снежной,

С туманной пургою из слез,

Спускалась коварно и нежно,

Вся ночь на узоры берез.

И так аккуратно сначала

Посыпала белым снежком,

И только ворона кричала,

Давясь водяным порошком.

А город, в огнях рассыпаясь,

Готовился к снежной пурге:

Чтоб ночь ненадолго осталась,

Молились во всем городке.

И вся опустынела сага

Просторы бескрайних полей,

А в этой пустыне бродяга

Шел медленно к цели своей.

Он видел в огнях тех спасенье,

Хотел до заката успеть.

Нет сил, но есть воля, терпенье,

Иначе – жестокая смерть.

Он знал, что не ел уже сутки

И холод терпеть уж не мог.

Тому, что осталось от куртки,

Свидетелем был только Бог.

А люди в тепле и в достатке,

В надежных и крепких домах,

Губили съестные остатки

И в душах лелеяли страх.

Но сколько же, сколько лишений

Бродяге пришлось перенесть,

И столько терпеть унижений,

И с бедностью тесно дружить.

От холода все коченея,

И только бы лишь не упасть,

А в мыслях прочней и прочнея

Держалось: дойти, не пропасть.

Но солнце не станет спускаться

Кому-то еще на заказ.

Бродяге грозило остаться

Навеки средь этих прикрас.

И ночь опускалась все ниже,

Усталость брала свое вверх,

А город все ближе и ближе:

В бродяге прорезался смех:

Да, да он, конечно, успеет,

Ведь это не трудно дойти,

И кости свои он согреет,

Что сильно замерзли в пути.

Не зря ж он остался на свете

Учиться везде выживать,

Но только безжалостный ветер

Одежду с него стал срывать.

Он бился в остатке терпенья,

Но буря восстала над ним,

И грохнула с остервененьем

Последним ударом своим.

Метала, терзала и била

Бродягу всю ночь напролет,

Но все- таки растопило

Горячее сердце как лед.

       II.

Вот солнце лучами своими

Весь город вокруг обвело,

И под образами святыми

В нем наконец рассвело.

Робко и осторожно

Все открывали дома.

Не верили люди возможно,

Что буря пропала сама.

И вот, как бы им в награжденье,

Бродяга в город вступил.

Случилось второе рожденье,

Чего он у Бога просил.

А люди покорно молчали,

Бродяге весь город внимал,

И губы его прокричали:

«За вас бы я жизнь отдал!

Я, душу простую спасая,

Вас от несчастье спасал,

Вызов стихии бросая,

То вспыхивал, то угасая!»

Тут силы покинули тело,

И он на колени упал.

«Как величественно и смело»

Каждый о нем бы сказал.

Каждый бы восхитился

Твердой натурой его.

Всякий бы с жизнью простился,

Будь он на месте его.

Но им не дано пониманье

Но людям лишь свойственен страх,

И словно немое признанье

Было у всех на устах.

Сначала слепое терпенье,

Потом возрастающий гул

Выдал людское волненье,

И радость всем людям вернул.

Смеялись, шутили и пели,

Встречали с надеждой в душе,

Встречали кончину метели

И веселились уже.

Забыли они о бродяге

Забыли о нем попусту

Как самой последней дворняги

Не видели за версту.

И только в безумном потоке

Один лишь единственный встал,

В людском бесконечном пороке

Теперь он бродягу спасал.

Увел в освещенное светом,

Светом надежды и сил

И светлым и добрым советом

Бродягу тот час воскресил.

       III

Прошло лет ни мало, ни много,

А только у всех на устах

Теперь не услышишь иного:

Как свет победил-таки страх.

Все знают бродягу шального

О нем рассказал человек,

Который бродягу больного

Спас, вдруг упавшего в снег.

Спас от несправедливых

И от забытых времен

Сколько духовно - красивых,

Спас он немало имен.

Теперь его помнят и верят,

Что есть на земле смельчаки,

Которые смерть одолеют,

И страху навеки враги.