С прошлым надо быть осторожнее. Краски полувымысла

*
Ворошить прошлое —  дом рушить:
не знаешь, какой хлам в нем обнаружишь —
хлам, что хранится в  памяти,
записанный кем-то старательно.

Старье промелькнувших мыслей:
досада на хамство  таксиста,
твое случайное замечание,
история давнего, моего отчаяния;

лепет той юной гризетки,
с которой одно жаркое лето
был счастлив … но желание быть свободным
стоила мне очень, очень дорого.

С прошлым
надо быть осторожнее.

*  неугомонные кикиморы

воспоминания закопошились,
то теплые, то едкие-злые,
неугомонные  кикиморы
проявляются рисунком на ширме:

Заросли дикого клевера,
кишащие змеями...

старый сад вишневый,
заселенный сплошь совами.

Памяти драгоценные «реликты»
рыскают  в поисках  пищи

стаями полудиких собак…,
осликими с шорами на глазах

свершают во тьме медленный
неизведанный

круговорот
у водяных колес.


* в мыслях опять то одна женщина, то другая...


в мыслях опять — то одна женщина, то другая...
как будто из старого  чемодана,
наполненным  давним хламом,
что-то нужное мне выбираю.

Достаю  уцелевшие, забытые мной сокровища,
рассматриваю их озадаченно и завороженно.


*полузабытые фантомы

на самом краю сознания,
откуда родом мифы и сказки,
обитают  воспоминания
песнями, вздохами, масками.

Когда хмель легкой усталости
в необузданной игре алкоголя
озаряет, обычно утаивыемые,
полузабытые эти фантомы,

они вдруг становятся  зримыми,
желанными, снова  любимыми.


* художница память. Краски полувымысла

удалённость во времени расцветила мысли
радужными красками  полувымысла.

всплывали фрагменты прожитых дней,
на каждом  - полузабытые женщины,
и любая из них  теперь
со мной как бы  повенчана.

* отзвуки внутренних перемен

Внешние перемены в  любимых лицах —
отзвуки  внутренних перемен.
Представления о друзьях, о близких
незаметно меняются  изо дня в день

исподволь. Неожиданно мы  замечаем,
что видим чужих - других людей
под теми же именами -
кто наглей.. кто  глупей... кто мудрей.


невод

Всю ночь между сном и явью
вниз тянул невод памяти:
 
слово за слово на бумажном листе,
память улавливала  в эту сеть,-

не людей - лишь их маски,
одновременно злые и прекрасные.


* Ноябрь, замерзшим щенком

Ноябрь,  замерзшим щенком
скребется в дверь. Но тот дом
в забытьи!

не замечая холода,
иду опустевшим городом,
трудно определяемыми границами
перемен...  Нестабильность

этого забытья –
я:

забыта дорога в тот дом,
где ноябрь, замерзшим щенком,
скребется упрямо в дверь
дома давних моих потерь.