Прости

Прости мне Боже пригрешенья,
прости неверность и обман,
на нелюбимой я женился,
теперь страдаю только сам.

В мой ответ ударил громом,
в мои слезы грубым сном,
пожирают боги власти
мою душу целиком.

Ночные страсти спорят
под северным дождем,
кто больше всех желанен
в постели трех имен.

Лукавый дед по попке гладит,
сноху хмельную вечерком,
сынок храпит, не замечая,
как хорошо им в тьме вдвоем.

Твои грехи не замечаю,
обиды даже не храню,
маленько, в глупости, ревную,
но как и в юности, люблю.

Силы тают, я старею,
я в стихах уж никакой,
что написано мной раньше,
заберу я в мрак с собой.

Себя родная не вините,
я вас по прежнему люблю,
дочурку вашу воспитаю
и себя на ней женю.

Вас люблю, храню, чарую,
вас ласкаю, даже, в сне,
приезжайте поскорее
и признайтесь, мило, мне.

Какаду, в томящей клетке,
уже год один живет,
он огурчики и сало,
с белым хлебушком жует.

Попадешь в ошейник власти,
станешь толстым, очень злым,
будешь женщиной любимой,
через годик, не любим.

Язва мучает ночами,
ест кишечник пожилой,
умираю, постепенно,
уходя, опять, в запой.

С дуру он пил,
всякую дрянь,
теперь, побирается
возле двух бань.

Все документы
он растерял,
теперь вот
без пенсии,
очень страдал.

Вышибло ум
и памяти нет,
нету еды
и нет сигарет.

Пенсии малой
уже не хватает,
хреново живет
в городке эмигрант.

Надо в тайгу
глухую уйти,
там себе место
для жизни найти.

Кобылка обратно
ночью пришла,
ближе к утру
у ворот померла.

Будет моим
все равно,
в этот год,
ведь у меня,
от другого живот.

Мальчик сиротка,
ревет у окна,
мама в детдом,
опять не пришла,
скоро его,
за бугор увезут,
имя чужое
на веки дадут.

Сто метров кобылу
пронес на плечах
и через день,
отчего-то, зачах.