Марьванна

         Осторожно хлопнула дверь, скрипнуло крыльцо под тяжёлым телом старушки. Мария Ивановна, в простонародьи Марьванна, неторопливо вышла во двор. Повела глазами цвета небушка по соседним дворам. Тишина...Даже собаки не лают, берегут голос на нужное дело. Старая опрятная фуфайка привычно повторяет все складочки на животе.

          Раннее утро наблюдает за бабкой, потому как наблюдать больше не за кем.Соседи пожилые, в селе давно не работают, последние сны досматривают. Неслышно идёт снег, спокойно лежит на земле. Оседает звёздочками на клетчатом бабкином платке и маленьких ресничках.

          Марьванна застыла у калитки, сплела руки на животе, глаза вдаль уставила, будто увидела что-то, понятное только ей.
- Так и не приехал никто,- еле слышно прошелестела она.
И забормотала сама с собой, жалуясь взахлёб. И сплетались невидимой нитью между собой её жалобные слова, покрываясь сверху снегом. Набежал тихий ветерок, слизнул одну слезинку со щеки, уронил на белую снежную простынку.

          Вот сосед вышел, потягиваясь. Марьванна лицом распрямилась, просветлела, щёки улыбкой наполнила, как и не было тоски.
- Звонили, а как же? - отвечает на незаданный вслух вопрос.
- Поди, через месяцок и нагрянут. Все сразу, хором.

          Сосед задумчиво оглядел Марьванну : сам один давно кукует, понимает, что почём. Плечом повёл, кивнул согласно :
- А то... Чуток ещё погоди, а там...Только успевай самовар пузатый ставить. Почаёвничать- это ж первое дело с морозу-то! Пирожков напечёшь. Глядишь, и мне от гостей чего достанется!
Говорит, а сам незаметно в красные глаза соседки поглядывает, плечами ёжится от жалости...

          Восьмой десяток разменяла старушка. А по пышному телу да гладкому лицу- молодая совсем, лет на двадцать меньше. Только вот глаза последнее время безнадёгой проклятой взялись, да горькая канавка от сухих губ протянулась вниз.
Похлопав соседа по плечу, заходит Марьванна обратно в хатку. Печка там томится, огонь лепечет, успокаивая.

- Охо-хо! - шумно выдыхает бабка. Привычно вешает фуфайку на гвоздь у двери, стряхивает платок от подтаявшего снега. Грузно садится у стола, чинно прикрытого скатёркой. Прихлёбывает со свистом с блюдца чай, уставившись в окно. В стекло ей постукивает голой веткой подружка- берёзка, ослепительно белая даже среди снега. И только сейчас приметила бабка, что береста с берёзы лоскутками свешивается по всему стволу.
- Когда и состариться успела?- отрешённо подумалось бабке.

-Завтра с утречка дорожки почищу. Что ж им, городским, в тонких сапожонках- да по сугробам? Вареньица вишнёвого не забыть бы достать.Пирога с вишней спеку. Зять больно пироги мои любит! А чего на них обижаться? У каждой дороги свой поворот нечаянный случается. Вот и их от меня куда-то развернуло.


          Душа её в очередной раз встрепенулась птицей, согрелась надеждой. А быстрая улыбка вспыхивает- и исчезает на тонких губах, освещая и омрачая доброе полное лицо. Завтра будет новый день...