За свечением дивных волос

По оленьей воде в пламя тысячи грез
Я шел за свечением дивных темных волос.
Ноги в кровь разбивая и забыв о себе,
Я шёл меж деревьев, навстречу судьбе.

И кровь моя, капая с ног на траву,
Рождала вокруг что дурманом зовут
Карминовый свет беззаветных цветов -
Гнетущее море маковых снов.

И чем глубже я шёл в родонитовый сон,
Тем ярче я видел силуэт среди крон.
Он улыбкой манил в тишине над рекой,
Раскинувшей руки тёмной вещей водой.

- Постой! - проронил я в пространство меж древ,
Но тот силуэт растворился, сгорев
В жарком пламени дивных и тёмных волос,
И я рухнул на грунт, что травою порос.

Всё тише. Не слышно и птиц над рекой.
Я один в полутьме, меня манит покой.
Шум реки угасает. Мак пророс сквозь меня,
Но вернуло мне жизнь прикосновение огня.

С новой силой я взор свой ко Тьме распахнул,
Но чудный лик ведьмы меня затянул.
Я растаял, сердца застучали в дуэт.
Наконец я обрёл дивный тот силуэт.

В глазах её тёмных не увидел подвох,
Что ж и пусть, я ловил каждый ведьминский вздох.
А она протянула мне руку свою.
- За спасение тебе своё я отдаю.

И время отныне растянулось по мгле,
Покрыло туманом алый цвет в глубине,
И лес зачарованный чащу разверз,
Даруя мне лучшую из всех земных вер.

Госпожа, королева, хозяйка моя!
В вашей власти душа, и сердце, звеня
От восторга, плетёт роковой менуэт,
Взращая в груди ярко-красный букет.

Касание руки и губ манящих изгиб,
В глазах её карих я навеки погиб…
Развеянный дым, лишь фигура дождя,
Это всё, что осталось здесь после меня.

Это сказка, быть может со счастливым концом:
Яд рубиновых слез догорает костром,
Поглощая тот путь, что кармином зарос,
Отпуская лишь свет дивных тёмных волос.