Голубки

ГОЛУБКИ…

1925 год
«В чём сила и величие союза?» -
С улыбкой повторил майор Батян, -
«Да в том, что Украина с Беларусью
И Русь в одной песочнице сидят».
Он указал  на трёх смешных девчонок,
Что перемазанные весело играли.
«Они знакомы чуть ли не с пелёнок…
Ведь мы – военные. Мы столько кочевали!
Вон та, что белокурая – Галина,
Моя дочурка, видно – БЕЛОРУСКА!
Но, правда, я рассчитывал на сына…»
Он улыбнулся с нежностью и чувством.
«А вон сидит Мария Иванова,
Ну, та, что с рыжими, как пламя, волосами.
Она с России, с батюшки-Ростова
Так что наш полк единый с казаками
Он замолчал лот детского «Дарю», -
«А третья – это Ксюшенька Петренко,
Очерновласой я девчонке говорю.
Та с Украина. Капитан Петренко
Совсем недавно к нам командирован
В наш бравый штаб. На летные ученья…
Теперь вы знаете, на чём Союз основан.»
Гостям отрезал. Детские движенья
Заворажили целую бригаду,
Движенья вызывали смех и шутки.
И в этот день вся троица-команда
Майором была названа «ГОЛУБКИ».
1937 год
-Ну, что ты, Маша! Краше Украина!
-Нет, Ксюша,я  Россия говорю!
-Нет, Беларусь! – упрямилась Галина.
-Нет, Украина, всё же повторю!..
Девчонки враз сцепились не на шутку,
Чья Родина прекраснее, чья краше?
Как обезумев спорили голубки
В аэроклубе  тихом дико  даже.
-Ну, что вы, девочки, сцепились словно кошки?
Да ладно б дельное что выбрали для спора!
-так рассудите нас, учитель, коль не сложно,
А то ж вы знаете, меж нами выйдет ссора..!
Старлей Весёлка нежно улыбнулся.
Пятнадцать лет им. Глупые подростки.
Вдоль парт шагнул и резко обернулся:
«В их возрасте всё сложно и  всё просто»
- Вы знаете, девчата, что я лётчик,
И многое увидел с высоты,
Дома, деревья – что-то вроде точек,
Но это не источник красоты.
У Родины есть красота иная.
Её  ты в небе ощущаешь остро, ясно.
Над нею твоё сердце замирая,
Прошепчет тихо: «Как же ты прекрасна!»
И в высоте, где Родина узнаешь,
Тебе как будто Родина прошепчет:
«Нет я не там, где мирно проживаешь,
Я буду там, где сможешь умереть ты.»


1942 год
Набор курсантов лётного на Илы?
Так вы девчонок в эти «одиночки»?
Так то не мы, то сами попросили.
«Мои безумные голубки. Это точно!»

-Как мы давно не были в Беларуси,
Галюня, это ж Родина твоя.
-Мая Радзима, правильно Маруся,
Прекрасна Белоруссия моя!!!
- ну, началось! – взъерошилась Оксана,
Отбросив за спину чернённую косу,
- Галюня, Галя, как же ты упряма,
Ты помнишь украинскую красу?
Маруся рыжую поправила косичку:
- Ну, началось! Как песни без конца.
Голубки вспыхнули , как маленькие спички.
Спор накалялся в девичьих сердцах.

-Сегодня на закате вылетают
Девчонки ваши. Пусть проверят небо.
-Над лагерем ведь мессеры летают.
-Не вам мне говорить сейчас об этом.
Детей и стариков не выпускают,
И в лагерь не проехать, не пройти.
А к нам сейчас подмогу высылают,
Прикажешь им вслепую подойти?
Иди, готовь к полёту лейтенантов,
Твои «ГОЛУБКИ», кстати, офицеры!
Они уже давно не дилетанты,
Так что, Весёлка, веры больше, веры!
Майор Весёлка выскочил из штаба,
Девчонки подбежали в тот же миг.
- ну что, моя Вясёлкина бригада,
Сегодня вам заданье на троих!
Разведка на закате. Очень тихо.
Под вами лагерь. Там полно народа.
-Майор Вясёлка, мы проскочим лихо,
Была бы только лётная погода!
Маруся беззаботно подмигнула,
Майору бедному: «Вы только не волнуйтесь!»
И на подружек весело взглянула:
«Ведь мы – голубки. Гляньте! Полюбуйтесь!»
-Нет, Иванова, ты у нас трещётка,
Вот эта птица, точно о тебе.
- К тому же наша Машечкакрасотка.
-Ах, жаль того не видно в высоте!
-Смотрю на вас, и с грустью понимаю,
Что что-то в этой жизни пропустил.
Ах, нет не «что-то», кажется, я знаю
Я ваше воспитанье упустил!
Так что, старлеи,всё же офицеры!
Идите и готовьте самолёты.
Я сам всё перед вылетом проверю.
И…дай вам Бог…везенья и погоды…

- Девчата, у вас сколько парашютов?
Растеряно искала свой Маруся.
- Их только два, девчонки, не до шуток.
- А я без них пройду над Беларусью!
Галина парашют вручила Маше.
-Спасибо, Галечка, Не знаю я. Оксан?
Спасибо, Галя, только ты? А как же?
-Девчата, я ведь аист, я –Батян.
-Девчонки, может доложитьо всём майору?
Оксана неуверенно сказала.
-Их нет на складе. Слышала из ссоры.
Мария беспокойно прошептала.
-Ну, что ж. Отставим панику, голубки.
Покажем фрицу хвост от птицы мира?
Волненье дерзко заглушали крики, шутки.
Источник вдохновенья эликсира.

-Связь со штабом есть у самолётов,
Между собою, чур, не говорить!
Так что, голубушки, давай без анекдотов!
- Мы поняли, но, нам пора парить!
Сосредоточены. И три удачных взлёта.
Взмахнули в небо три похожих ила.
Лишь три минуты и под самолётом
«Земля родная, как же ты красива!»
Вдруг ловит штаб отчаянные крики:
-Галюня, Галя, слышишь, уходи!
Тебя сейчас таранит мессер-шмидтом.
Ведь ты без парашюта, отлети!
Я прикрываю. Будь за габаритом!
Мария Ил отважно развернула,
Разрезав небо словно поперёк.
Себя между снарядом протянула,
Закрыв девчат, подставила свой бок.
«Задело сильно?» - «Левое крыло!
И дымом едким всё вокруг закрыло.»
«Так, прыгай!» - эхо девичье звало.
«Да нет, девчонки, сильно зацепило.
Теперь прошу, пожалуйста, услышьте!
Я протараню их. Они не ждут.
Меня заклинило, не выйти. Уходите!
Иначе нас троих живьём сожгут!»
Она направила подбитый самолёт,
Туда, где показался мессер-шмидт.
- Штаб? Девочки? Вы слышите? Приём!
Майор Вясёлка! Можно говорить?
Майор стоит кивает, почти плачет,
Он вспомнил свой запрет «Не говорить»
«Давай, старлей, не можешь ты иначе!»
Решил он Машу чуть развеселить.
-Вы знаете. Остались лишь секунды.
Сквозь дым сейчас не очень вижу землю,
Но сердце радостно стучится почему-то.
Сейчас я каждой букве Вашей внемлю,
Мне вспомнилось, как в детстве нас учили
Из самолёта Родину узнать,
Как сердце бьётся в небе, говорили,
Как радостно над Родиной дышать,
Что не в домах и не в лесах красивых,
Та Родина, что хочется согреть,
Не та земля, где тихо, мирно жили,
А за которую мы сможем умереть.
«Галюня, слышишь?!» «Маша, буду слушать!»
Запомни, что скажу я уходя.
КАК ПРЕКРАСНО НЕБО БЕЛАРУСИ!
КАК ПРЕКРАСНА РОДИНА МОЯ!»
Горящий Ил. Удар. Горящий мессер.
Как два листа горели самолёты.
А вместе с ними, их прощальной песнью
Кричали две голубки, два пилота.
Минутой позже, получив команду,
Без промедленья возвращаться с неба в штаб.
Они вернулись. Лётная бригада.
Встречала молча: «Не вернуть назад
Старлея авиации, героя!
Мария Иванова, молодец!...
Пред смертью заслонив подруг собою
Она достойный выбрала конец.»
Слова начальства не хотелось слушать.
«Пусть лучше Маша весело трещит,
Ну всё, прошу не плачь, подруга, Ксюша…» -
Сквозь слёзы Галя тихо говорит.
- Галчонок, я сегодня лишь поплачу,
Я знаю, нужно дальше как-то жить…
- Не как-то, Ксюша, полностью иначе,
С этой секунды мы им будем мстить!

С того момента  поднимались в небо
Не те ГОЛУБКИ, а стальные птицы.
Вот так твореньем праведного гнева.
Вместо голубок взмыли две орлицы.
- Сейчас над нами русские просторы,
А значит – это Машина земля.
Оксана молвила с волненьем и укором,
-И немец ляжет в русские поля.
А сколько ж их за лето перебито.
Вздохнула Галя, голову склоняя.
-И ни один из этих мессер-шмидтов
Нам не заменит, Машенька, тебя…

-Сегодня вы летите над Ростовом,
Проверьте город и к нему подходы.
-Так точно, полетаем над Ростовом,
Так пожелайте лётной нам погоды.
Оксана вдруг взглянула на майора.
Взгляд девушки о всём и не о чём.
-Ну, что ж, готовьтесь, вылет очень скоро.
Он ощущал себя сегодня палачом,
-Вы только не летите очень низко,
Из города ведь могут быть обстрелы,
Старлей, Петренко, слышите! Не близко!
-Не бойтесь вы, все Илы будут целы.

Девчата безошибочно взлетели.
-Ты видишь, Галя, небо над Ростовом.
Минуты две – и мы уже у цели.
Здесь так красиво…Умереть готова.
Старлей Петренко, что за настроенье.
Мы в небе, чтобы мессеры крушить.
И только их над городом паденье,
Должно вас заставлять сильнее жить
-Да, Галя, я с тобой сейчас согласна.
Крушить врага, без устали крушить...
-Оксана, осторожно! Там опасно!
Оксаны Ил стал облаком дымить…
-Оксана, ты дымишься, улетаем!
-Я датчик свой никак не подключу.
Мы хорошо с тобой об этом знаем-
До штаба  я, увы, не долечу.
Ты уходи, прошу тебя, родная.
Я самолёт за город уведу,
Я знаю, то, что заживо сгораю,
Но Машин город я не подожгу.
Ты помнишь, как она над Беларусью
В последние минуты говорила?
Так вот сейчас, над матушкою-Русью
Я поняла, в чём слов была тех сила.
О Родине где, помнишь, говорилось,
Что Родина – не просто дом на свете,
Не та земля, где тихо-мирно жилось,
А та земля, где сможем умереть мы.
Прошу я, Господи, услышь меня Мария,
Услышь мои последние слова
«КАК ВСЁ Ж ПРЕКРАСНО НЕБО НАД РОССИЕЙ!
О, КАК ПРЕКРАСНА РОДИНА МОЯ!»
Остатки самолёта чёрным дымом.
Укрыло и за город унесло.
Совсем одна, одна, невыносимо.
Ил за секунду на осколки разнесло.
-СтарлейБатян, командую, вернитесь.
Её уж не вернёшь. Она ушла.
Я вас прошу, командую, Садитесь!
-так точно, - прошептала, чуть дыша.
Она вернулась будто бы другая.
Вокруг неё не смех, а тишина.
На руководство смотрит не моргая.
Льняную косу обелила седина.
Майор Вясёлка: «Галечка, родная…»
-Не надо слов, - так холодно взглянула.
- Не маленькая, двадцать, понимаю.
И план с пометками их города швырнула.

Теперь среди врагов плыла легенда,
О девушке с седыми волосами,
-Все немцы, Галя, ждут того момента
Когда увидят фрау живьём, глазами.
-пусть не мечтают, я живой не дамся.
Скорее себя заживо сожгу…
-Да нет, Галюня, ты живой останься.
-Я почему-то Украину очень жду.
Сейчас там, слышала, у немцев наступленье,
А значит, нас пошлют на высоту.
-да ты права, мы входим в подкрепленье,
Так что услышали начальники мечту.
Над полотном ЖД летать боятся.
Её фашист лелеет, бережёт.
И если данные разведки подтвердятся
По ней их артиллерия пойдет.
Во вторник будем в небе Украины.
Кому всучить патруль ЖД-квадрата?
-Вы уже знаете, - ответила Галина,
Да не глядите вы так виновато.
Про папу уж два месяца не слышу.
Быть может, Вы хоть что-нибудь слыхали?
 -Я тоже ничего о нём не слышу,
Но, говорят, что без вести пропали…
-Я так и думала, надеялась, но знала.
Их с мамой часто вижу я во сне…
Как много я по жизни потеряла,
Как много я оставила войне.
-Я помню день, когда я вас увидел,
Троих девчонок, годика по три.
Вясёлка со щеки слезинку вытер,
Я помню, как твой папа говорил.
Тогда мне было тоже ровно двадцать.
Курсантами шагали по двору,
И в этот день вы  стали зваться
Голубками все трое за одну…
Я меж мужчин не видел крепче дружбы.
Гордился вами я и восхищался.
Но вы вдруг повзрослели, война, служба…
Майор Вясёлка тихо разрыдался.
Нет офицеру хуже наказанья,
Чем отправлять бойцов на гибель-смерть,
Сейчас я вижу все твои страданья,
И мне от боли хочется сгореть,
Мне часто сняться Ксюшенька и Маша,
В тот день, когда втроём вы улетали,
И каждая из вас мне нежно машет,
Поднявшись в небо, поравнявшись с далью.
Через мгновенье образы размоет,
Три силуэта лишь рисунком хрупким…
Опять мгновенье и рисунком взмоют.
Три девушки, три нежные голубки.
Вот так, Галинка, я и засыпаю.
Быть может это совесть? – Нет, война.
И знаете, я точно понимаю,
Что рядом с ними в небе быть должна…

-Батян согласна, на ЖД-пути..
-А что, теперь мы просим разрешенье?
-Когда на гибель верную скорей всего идти?
Не плохо б было. И благословенье.
Вам лишь бы знать, на месте ль эшелоны.
Одно лишь «Да» ровняете на жизнь?
-Майор Вясёлка, гляньте на погоны!
Будь добр, субординацию держи!
Она пройдет над станцией самою.
Там топливо, оружие, там танки.
Сейчас сомнения волнения долою.
Батян прорвётся! – На консервной банке…

-Смотри, Галюня, нужный нам квадрат.
Здесь узел связи, станция, посты.
Ты приглядись, где, сколько, Лейтенант.
И уходи тихонечко в кусты.
-Я поняла вас, можно исполнять?
- Да, Галя, постарайся, это  важно.
-Живите счастливо, а мне пора взлетать.
Последний взгляд отчаянно-отважный.
Перекрестил тихонько глядя в плечи
Всё тело разрывается горит.
-Быть может хоть одной с них будет легче.
Быть может хоть она не повторит,
Судьбу подружек  и родителей своих.
Что тоже в небе с мужеством сгорели.
Быть может хоть одна из них троих…
-Майор Вясёлка, наш Батян у цели!
Связь держим с лейтенантом хорошо.
Сюда идите, это очень важно.
-Мой Ил сейчас над станцией прошёл,
И знаете, здесь правда очень страшно.
-Ну что там, Галя, расскажи, что видишь?
Цистерны, танки, нету или есть?
Галюня, не молчи, меня ты слышишь.
-Я слышу вас, цистерны, танки  здесь.
Пока меня не ждут, я постреляю.
Пусть хоть чуть-чуть, но нашим помогу.
Я над землёю Ксюшкиной летаю,
А значит, здесь достанется врагу.
-Галина, нет, ты слышишь, запрещаю.
Тебя же в небе заживо сожгут!
-Я вижу всё и лучше понимаю,
Эти цистерны в бой не попадут!

Как долго не забудут ту бомбёжку,
Остатки, горстка уцелевших фрицев.
Цистерны полыхали, рвались с дрожью,
Но всё же подстрелили в небе птицу.
-Майор Вясёлка, Вот и я сгораю.
Мне умирать,увы, совсем не страшно
Сейчас над Украиной умираю.
И понимаю, как же всё не важно.
Я помню, как девчата уходили.
Каждое слово, каждую секунду.
Теперь я понимаю, правы были.
Теперь и я прощаться с вами буду.
Я поняла, в чём слов была тех сила.
О Родине где гордо говорилось,
Что Родина – не просто дом на свете,
Не та земля, где тихо-мирно жилось,
А за которую мы сможем умереть И.
У нашей Родины нет края, середины,
И в каждой её части я своя…
«КАК ВСЁ Ж ПРЕКРАСНО НЕБО УКРАИНЫ!
КАК ЖЕ ПРЕКРАСНА РОДИНА МОЯ!»
Подбитый Ил отважно устремился,
В тот самый злополучный узел связи,
Собою протаранил и разбился,
Сжигая жизнь средь пороха и грязи…
По рации  центральный штаб услышал:
«Немецкий узел связи уничтожен,
Да и на станции самой никто не выжил,
Весь эшелон по ветке был низложен…»
И вряд ли кто-то понял в то мгновенье,
Что всё же получилось в страшной выси,
Что жуткое кровавое сраженье,
Блестяще выиграно ценою одной жизни…
1950 год
Военный городок. Песочница у дома.
Мужчина рядом, лет так сорок пять,
Плечом хранимы генеральские погоны.
На этом месте он привык молчать.
Вдруг генерал услышал детский голос,
Он что-то объяснял, вздевая руки,
С волненьем направляя жестов скорость
Туда, где памятником стали три голубки.
«Здесь в двадцать пятом были три девчушки», -
Всё также направляя в жесты руки, -
«Да самой смерти были те подружки,
И все в округе звали их ГОЛУБКИ.
Когда девчата эти повзрослели,
То стали лётчицами. Небо защищали,
Но немец выбрал их своею целью,
И, как одна, голубки наши пали…
Но вы так не печальтесь, они рядом,
Пусть и голубками на небе чистом, пусть!
Они же сверху охраняют своим взглядом
Россию, Украину, Беларусь…»
Смотрел и слушал генерал Вясёлка
Такие нежные наивные слова.
«Да, это были славные девчонки!
О них гуляет добрая молва…» -
Мальчишка то и дело влезал в мысли,
Как те, о ком он бойко говорил,
Как три голубки, что остались в выси,
Как три девчонки, что отечески любил.
«Ты знаешь, мальчик, в чём величие Союза?» -
Его отбросило на много лет назад, -
«Дети России, Украины, Беларуси
В одной на всех родной земле лежат…»