Веяние времени

       Веяние времени или лови момент - сказка

Здоровья вам желаю, разлюбезные мои дамы и господа!
Чай совсем забыли свою старинную знакомую - Бабусю Ягусю? Ну-да, ну-да: с глаз долой - из сердца вон. Или, как ещё в народе глаголят: дитя не плачет - мать не разумеет. Вот я и решила напомнить вам о себе.

Разлюбезные мои, дамы и господа, может быть, я вас не потревожила бы, а вы и дальше  пребывали  в своём неведении,  да времена в нашем Лесе настали дюже удивительно-завлекущие. Даже наш ворон трёхсотлетний, что живёт на дубу столетнем,  раскрыл клюв от удивления и вот уже больше недели закрыть не может — только глазками моргает, как заведённый. Может съел что не то?

Веяния времени, блин!  Прошу прошеньица, конечно, за свою эмоциональность, но даже я, прожившая на земле не одну сотню лет, и то не могу смотреть на все эти изменения то без слёз, а то без смеха до слёз.
И откуда только эти веяния на наши бедные головушки свалились?!
Времена настали какие-то перевёрнутые с головы  на задницу. Прямо и смех, и грех. Посмеялась бы и я —да  только жизнь не цирк, а мы не клоуны, хотя кому-то очень хочется, чтобы мы ими стали.

Начну, пожалуй, с Волчени. Мало сказать, что наш полу-облезлый, заскорузлый волчок внезапно объявился перед очами обчества  с категоричным требованием с сего дня называть его Машуткой, и с тех пор носит юбочку от пупка на пол-локтя вниз, едва прикрывающей его вертлявый зад со всеми подробностями.
Больно знакома мне это юбчонка! Уж не из платьица ли нашей Кикиморы её сварганили?  Сильно обветшало, как видно, платьице - потому и вышла юбочка такой кургузой.

Нацепил Машутка на куцый свой хвост яркие ленточки, а на лоб водрузил большой алый бант в виде диковинного цветка  «папоротника», научился строить глазки и подкрашивать губищи - прямо, как красотка из мультфильма.
Ходит Волченя по лесу этаким гоголем, с гордо поднятой мордой, никого и ничего вокруг не замечая, как и положено  «госпоже в тренде».
Вот только от запаха ведьминой воды «Машутка» так и не смог избавиться, хотя ежедневно спал в зарослях ландыша: «слегка» злоупотребит «водички» - и в заросли.

Смотреть смешно, как бывший пират и мужик вихляет тощим задом по главной поляне, словно по какому подиуму.
Отдельные господа-товарищи восхищены его смелостью и передовыми взглядами, другие — просто плюют во след.
Все эти новые веяния можно было бы принять за проделки заезжего цирка с его главным клоуном-трансвеститом,  и похохотать от пуза. Так ведь с этого клоуна пример начинают брать желторотые щенки!

Самым модным цветом в нашем лесе сейчас стал голубенький и розово-алый, а исконно зелёный сразу затерялся меж ними, как что-то прошлогоднее, стыдное и ненужное.
Ко всему прочему: поголовное ношение рюшечек-оборочек - на рубашках и  юбочках, на трусарди и панталоно, на чепчиках и шляпках, а как вершина тренда:  боевой раскрас в розово-голубых тонах. Не Лес,  а прямо цветник какой из журналов экзотических стран.

 Братья-близнецы Кот Баюн и Кот в Сапогах делают вид, что никакого отношения к этому веянию не имеют... Но меж тем глазки у одного слегка посинели, а у другого порозовели. И волнение лёгкое в энтих глазках просматриваться стало так явственно...
Может потому они и выписали из заморских тёплых Лесов своих дальних родственников:  Льва-Лёву, Тигрицу-Лану и Пантеру-Мегеру?  А в небе над их Резиденцией появилась огромная улыбка Чеширского Кота, которая бдит и днём и ночью, но никого не радует, потому как больше не на улыбку похожа, а на звериный  оскал.

Ломал народец свои мозгохранилища, что всё энто означает, ломал, но так не до чего и не доломался — уж больно мудрёные выверты для нашего Леса.
И вот в один из пасмурных осенних дней на всех деревах появились листовки-не листовки, плакаты-не плакаты, в которых белым по чёрному сообчалось всем, что в нашем Лесе проводится набор кандидатов для воглавления (ей-ей так и написано: возглавления) лесного обчества, что дескать «главные умы обчества» желают выявить достойных этой цели прэтэндэнтов...

А у меня сразу мысль: возглавления или обезглавления? Уж больно хитрое словцо-то подобрали. Главное так вроде бы конкретно, но так как-то уж больно двусмысленно.
А в Лесе уже шум-гам пошёл. И слухи, как водятся: дескать братцы-коты замаявшись с нами тупоголовыми и беспутными, хотят отдохнуть малость в Лесе, что за тёплыми морями: на солнышке пузы свои погреть, нектаров ихних попить и райских фруктов вкусить. Надоели им, дескать щи да каша, да ведьмина водичка не первой свежести.

Потому призывают всех к сотрудничеству. Не возбраняется ни Он, ни Она, ни Оно — всем, мол,  места хватит на Поле Дискуса.
И потянулись на это самое поле и Он, и Она, и Оно.
Разумеется: Змей Горыныч с тройным интеллектом, как самый опытный и мудрый (хотя в его мудрости многие сомневаются), Кикимора-Болотница, как представительница женского обчества.

Предлагали мне, но я в отказ пошла, ибо до сих не поняла к чему все эти выверты-изыски.
-Дура ты, дура! - с высокомерным превосходством заявила мне Кики. -Лови момент! Он в жизни выпадает нечасто.
И мне осталось только улыбнутся в ответ.
За Горынычем и Кики подтянулся Волченя Машутка, как ярая представительница ЛГБТ сообчества (хотя мне сомнительно, что это правильный выбор. Уж лучше бы Шакалёнку-Крюшу - оно по крайней мере хоть к ведьминой водичке равнодушное).

Видели бы вы этих прэтэндэнтов, господа однолесцы?! Вот где умора — так умора. Горыныч, чтобы подпадать под тренд одно крыло покрасил в голубой цвет, а другое в розовый, а на шею бабочку замысловатую нацепил (по секрету сообщил, что её не-то Махаоном кличут, не-то Макагоном, и стоит она, как оба его крыла в свободном полёте).

Моя бывшая подруга Кики-Болотница, наконец, сбагрив своё любимое платьице от Кикиморы-Старшей Волчене, где-то надыбала офигенный наряд и теперь серая её мордашка размером с кулачок, выглядывает из бело-розового облака не-то из паутинки сотканного, не-то из пыльцы слепленного, как нашлёпок ненужный.
А под этим платьицем, братцы, ничего, кроме её собственной шерсти.

Кики от такого обалденного наряда окончательно обалдела сама, в полной уверенности, что победит сразу и всех, даже рта не разинув: при виде такой красотищи все прэтэндэнты сдохнут от зависти.
Да, забыла дополнить её наряд ярко-синими окулярами на пол-лица, которые всё время сползали с её кнопочного носа — так она привязала очки за уши, чтобы не потерять свою умную видимость в «прениях сторон».

Об оперение Волчени Машутки я вам, господа хорошие, уже доложила. К нему Машутка ещё сумку заплечную добавила. Сумка, однако, не совсем удачной оказалась: от неё юбчонка всё время ползла вверх, оголяя и без того оголённые места, и Волчене поминутно приходилось одёргивать её на место, наклоняясь не совсем корректно.

Собрались представители на поляне Дискуса и расселись на каменья, как глухари на токовище. Ждали боле получаса, пока, наконец, не явились на дискус главные представители «мозгового сообчества».
Первым возникла улыбка Чеширского Кота. Но у неё что-то там заело и потому возникал то один подбитый глаз, уже начинающий желтеть, то сильно покусанное ухо, а то улыбка, время от времени съезжающая на ухмылку.

Потом уж Братцы-Коты явились со всей своей родственной кодлой.
Едва Лёва рыкнул — так слегка, для вида, как вся болеющая за прэтэндэнтов братия, отползла подале от поляны — поближе к чащобе (ежели что сразу стрекача можно задать — а там поди пымай).

На возвышении уселись Кот Баюн, Кот в Сапогах, а у их лап — Лева, Лана и Мегера. Лёва сразу уснул — даже похрапывать начал. Тигрица на всех поглядывала масляными глазками и облизывалась, а Мегера столбиком определилась, в любую минуту готовая сорваться, догнать, поймать, разорвать.

Первым двинул речь Кот Баюн (он ещё в бытности моим личным котом имел дурную привычку славословить). Из его заумствоваваний все поняли только одно: он дозволяет.
Кот в Сапогах — тот говорить вообще не мастак: даёшь, полный вперёд, если что - держись!
Едва вымолвил полный вперёд, как вся троица рванула с мест — причём в разные стороны. Хохоту в Лесе было столько, что Ворон, наконец, клюв свой схлопнул, а с Дуба листва начала облетать.

Только минут через пятнадцать троица возвернулась на свои насиженные места. У Горыныча вся краска с перьев улетучилась (видно с китайского леса была), и Махогон с испуга кудысь подевался. Волченя Машутка остался без юбчонки, но где-то надыбал фиговый листок и им прикрылся, а у Кики платьице осело на кустах, и зазвенело, как оголтелое. Пришлось Кике прикрываться сумкой Волчени.

-Так-так! - сказал Кот Баюн. - Хотели мы вас... троих, в заморские дальние, края тёплые, отправить за фруктом особым — молодильным... Но в связи с вашей непотребной оголённостью, придётся перенести мероприятие на месяцок-другой...  Боюсь, что не примут вашего естества тамошние господа-приятели... Так что ждём-с... А там, глядишь и весна  подоспеет ко времени.
После этого во весь свой рост поднялся Лёва и так рявкнул, что все болеющие и прэтэндующие расползлись с радостным осознанием того, что после дискуса остались целы-невредимы.

Ну, так вот, господа-однолесцы, ждём-с весны?! Ждём-с... А, что ещё остаётся?
Можа к тому времени либо прэтэндэнты сдуются, либо веяния выветрятся... Либо братцы-коты не выдержат нагруза и нашей тупизны и рванут со всеми своими родственниками в заморские леса, где вольготно и тепло, где фрукт особый произрастает — молодильный... Хотя, пожалуй, на это мало надежды.