Властелину ничего

Отрекись от меня, как от многих других -
Да могло ли свершиться иначе?
Уходи по дороге из жертв и смертей.
Я гляжу тебе вслед, но не плачу.

Если богом стать — главная детства мечта,
Заверши своих грез начинание.
Уничтожь человечность в себе навсегда
И уйми горьких мыслей терзания.

Окружи неприступностью сердце и ум,
Чтоб природой от всех отличаться:
Без свинцового груза заблудшей души
И пустых сожалений прощаться.

Брать и брать в своем праве вне всяких границ
В вожделении неистовом власти,
Попирая любви, высшей слабости суть,
Как и все человечества страсти.

Верной женщины чувства топчи без стыда,
Презирая ее сострадание.
И слова эти, верно, не стоят труда:
Безответны любые литания.

Без сомнения, велик новопризнанный бог,
Доказательств искать не придется.
Подчинив себе тьму, вместе с нею — и свет
Каждой сущности в мире коснется.

Равнодушная длань, злого рока печать,
Изувечила хрупкое сердце.
Но сказать ли, величия жаждущий ум,
Что найдешь за заветною дверцей?

Воплощение мечты — пустотою своей
Ты наполнишь просторы Вселенной
И останешься точкою в центре ее,
Столь безжизненной, сколь неизменной.

Ничего трансцендентная тень все возьмет
И исхода не будет вовеки.
Исчезает материя, словно мечты,
Засыхают и времени реки.

Бог без силы творить, без миров и существ,
Презираемый тщетно собою...!
И, к несчастью, ему невозможно не быть
Безвозвратно потухшей звездою.

Это есть твой предел? Та великая цель,
Пред которой все — прах и суета?
Умоляю, оставь разрушителя роль
И открой вдохновение света.

Одолей свою злость на абсурдный сей мир
И прости ему несовершенство,
Сбросив, словно ярмо, непосильный контроль
Над натурою, алчущей чувства.

Внемли просьбе последней! Уйду навсегда,
Беспокоить не стану напрасно!
Но уносится ввысь крик слепой тишины,
Что я призрак преследую страстно.

Как хотел бы доверчивым увальнем стать,
Собой прежним — толпе на потеху;
От кошмаров ночных брата сон охранять,   
Сладкий воздух вдыхая Утехи.

Там мы были родными — далекие дни,
Миновавшие неумолимо.
Я, голодный, все ждал крохи черствой любви
И нужда была неутолима...
 
Были мы заодно, против мира вдвоем,
И семьею считали друг друга...
Общей памяти страшная мстит западня
За побег из привычного круга.
 
Братских уз невозможно порваться струне.
Я пребуду с тобою астрально.
И для блага живущих, скорбя о тебе, преступлю 
То, что было сакрально.