Он был храмом, часовенкой северной,
С вросшей в землю наполовину дверью,
Ведь никто не мог пройти.
Есть такое суеверье –
Обычному смертному нелегко найти
Тропку заветную, вьющуюся меж орешника.
Вода в нём была вешняя, квас крепкий,
Сваренный из мудрости – в поставец наливаемый,
Обнимали мы нечто великое, могучее, первобытное,
Страстное, необратимое, но озерцо покрыто тиною, камышом да люпином.
Лепнины не было – лишь суть, пронизанная Богом.
Он шёл своей дорогой: пыльной, одноногой,
Немного нас провёл след в след.
Сед этот снег и светел, как лучина
В светце. На святцы выбирают имя.
И на оконцах иней. И на щеках он тоже.
Морозит кожу.
Но мы поём и вспоминаем лишь одну – из всех дорожек,
Ведущую сквозь ели не в село, а в Знание и Память.
Часовенка стоит, и он стоит, прищурившись,
И свет не тает.
Он машет нам.
Он – храм.
Храм
© Copyright: Екатерина Ольшина, 2017
Свидетельство о публикации №117121712230
Свидетельство о публикации №117121712230
Рецензии