Эксп. обзор. Николай Звягинцев. Итоги года-2017

Сразу хочу оговориться, что я не литературовед и не критик, а просто субъективный потребитель чужих стихов, для которого оценки «нравится» и «не нравится» являются вполне самодостаточными.

ЛУЧШИЕ ПОДБОРКИ

Выбирать из 26 подборок было не просто; слабых среди них просто нет. Хорошо, что они очень разные, очень самостоятельные. Я отметил 8; они стоят в том порядке и под теми номерами, в каком были в общем тексте.
[Подборки стихотворений, включенные в лонг-лист, рассматривались экспертом в обезличенном виде, под номерами. При подготовке обзора к публикации были восстановлены полные ссылки на них – ГР БЛК.]

Подборка 2.
ПЕРМЯКОВ АНДРЕЙ (три шорт-листа в октябре-2017)
 1. Мечты приводят http://www.stihi.ru/2017/01/13/5491
 2. В тумане http://www.stihi.ru/2015/07/31/2578
 3. Свобода http://www.stihi.ru/2017/01/13/5459

Понравилось, что автор не стремится произвести впечатление, а просто делает — понятную и важную — работу.

1. Мечты приводят

Бывают такие приветы из мира идей
В мир, где всё очень зримо, но криво:
Барышня, выросшая на сказке про братиков-лебедей,
Месит руками крапиву.

Да она бы за братиков хоть в самый пылающий дом побежала.
Хоть бы в любую геену, только оно бесполезно:
Чуть завершила плести, а рубашка пропала —
Ненужное и небывалое тоже способно исчезнуть:

Так сгинула Атлантида в известном рассказе Крития.
Положим, не так, но всё-таки очень похоже.
Пещера благоустроена, крапива невидима.
Братики, впрочем, тоже.


2. В тумане

Поросёнка готовили с правильным маринадом.
Осталось весьма хорошо апельсиновых корок.
И от самого поросёнка остались надёжные кости.
Ёжик пришёл к медвежонку в гости —
Ёжику сорок два и медвежонку сорок.
Сидят, запивают домашнее домашним же лимонадом.

Хозяин как будто собаке, но, вроде, и гостю: «Дурак,
Держи ещё мяска, бери, ну чего не берёшь»?
Соседка-художница изредка гладит собаку, но так
Что б главной была не собака, а гость, называемый ёж.

Небо становится серым, но проще соврать — белее.
Гостья чего-то рисует, но она называет «пишет».
Похоже, картину «Как постареть, не взрослея».
Собака, вполне толстушка, громко и тяжко дышит.
Туман за окошком негромко и тяжко дышит.
И в медленных вдохах слышится: «Кто скорее»?


3. Свобода

В рыбе тиляпии ударение падает в буковку «я»,
хотя продавщица всегда говорит «тиляпИя».
Не поправляй, рыба теперь твоя,
а тётке совсем не нужна от тебя терапия.

Чтоб разморозить, поставь на режим разморозки.
Ты не поверишь: бывает такая засада,
что иногда как написано, так оно и придётся.
Главное только — не думай, о ком не надо.

Грей сковородку. Если чего, у плиты автоподжиг.
Держи эту кнопку, считая на «три-два-один».
Тиляпию чистить не надо, это филе, то есть рыбка без кожи.
Кинь в разогретую масло, а дальше дави апельсин.

Да-да, апельсин. Ты только не думай, дави.
Выдавил? Рыбу теперь посоли и клади, чтоб шипела.
Перец, сметана, чеснок. Например — розмарин.
Снова дави апельсинку на рыбу, чтоб не подгорела.

Апельсин ни на что не похож и мякоть его не похожа.
Нет, не «ушла». Наоборот: это ты здесь остался.
Ты ж вообще толстокожий, это рыбёшка без кожи.
Рюмки и водку сложить в морозилку-то сам догадался?

Паки: не думай ты это дурацкое слово «ушла».
Кошку к столу пригласи или друга. Всё просто.
Выдохнув, тихо скажи: «Вот такие дела».
Сказал? Молодец. Ну, приступай, апостол.


Подборка 4.
ЛЮДМИЛА ПОКЛОННАЯ (отборочный тур)
1. Псков http://www.stihi.ru/2017/01/01/893
2. К Ульяне. Пробежка преподавателя немецкой литературы на пенсии по следам Гёте (третья часть триптиха) http://www.stihi.ru/2017/06/07/248
3. Усманка http://www.stihi.ru/2017/10/23/2321

Одна из самых сильных, на мой взгляд, подборок. Второе стихотворение из нее я отметил отдельно.
Уверенно, выразительно. Чего стоит одна «железнодорожная усмешка».

1. Псков

Да плещется в две реки не расплещется 
имя твоё, Псков-Плесков,
в сентябре Господнем,
отлетающем.
Неба крылобиенье –
тахикардия предзимняя.
Ветер от листьев пуст.
Колокол воскресенья
серебряноуст.

                Взвившимся троептичием осенён,
                плещется город в имени. Плещет звон.

Перебивая ворон,
от прохлады чуть пьяный
проводник иномирия воробей
прочирикает: «лётчик-лётчик».
Катит по небу аэроплан двухколёсный.
Уточкин! Женщины стонут: «летит-летит».

На свидание у реки торопящийся гимназист,
не жалея фуражки,
поднимает румяный лик.
Околыша круг васильковый
время оформит в нимб.

                Ныне освещающи путь к реке
                огоньки рябины на ветерке.


2. К Ульяне. Пробежка преподавателя немецкой литературы на пенсии по следам Гёте


этот ветер меня не заметил,
а с листвою он вертопрах.
красно-жёлтые междометья
выдыхаются: «ох» и «ах»

вот я, Ульрика, на пробежке,
запечатанный в адидас,
прорезающий ветер, прежде
чем он поразбросает нас

вот и наше кафе, всё в крыльях
скатертей, пассажиров ждёт.
под столом улетает с Крита
старый кот.

ветер, бережный к форестгампам,
вдруг заметив /«я сам такой»/,
тёплых денег из банкомата
разноцветно метнёт в ладонь

это, Ульрика – ужин, яства
при летании скатертей,
при свечении обстоятельств,
при стечении фонарей

уголок на террасе, винкель*,
голос крови... запало мне
слово, схожее с каплей винной.
каберне?

форестгамповый этот ветер,
красно-желтые междометья,
день кончается, вечер лаком

вот и в лужице /кот наплакал/
принахмуренная вода.
Осень? – Да.

                *Winkel (нем.) – угол, уголок


3. Усманка

мост
со своим отражением
в Усманке
составил
усмешку железнодорожную
над тем, как я старюсь
без устали,
как ни стараюсь...
Улыбаюсь в ответ,
высоко подняв на шее
бокал головы,
подношу его времени,
пусть оно выпивает, смакуя,
по карей капле,
мое лицо




Подборка 5.
ДАНА КУРСКАЯ (отборочный тур)
1. Матрёна http://www.stihi.ru/2017/11/02/5974
2. Возвращение в Эдем http://www.stihi.ru/2017/08/11/5997
3. Шкатулка http://www.stihi.ru/2016/11/10/6733

Автор играет с читателем в «узнавалки», причем дает понять, что игра на равных, в удовольствие.

1. Матрёна

В посёлок ночь спустилась с высока.
Пора бы покемарить хоть слегка.
Вставать-то на прополку спозаранку.
Делов уж в огороде – будь здоров.
И после тяжких пахотных трудов
Матрёна опустилась на лежанку.

Матрёна спит и видит сон срамной.
Ей хлопец говорит: «Пойдем со мной!
Ты заслужила лучшее, Матрёна»
И трогает коленки словно муж.
Матрёна согрешить готова уж,
Но он взлетает черною вороной.

Потом вдруг снятся дивные места,
Блестящие златые ворота,
И с бородой такой посеребрёной
Шагает ей навстречу дальний дед,
А над его башкою будто свет
И тянет руки – здравствуй, мол, Матрёна.

Но вот уж нету золотых ворот:
Раскинулся родимый огород, –
Картошка земляна и немудрёна.
А щавель уродился – вырви глаз.
Куда же ты, Матрёна, собралась.
Останься здесь. Куда же ты, Матрёна?

Но странный сон сменяется опять.
Как безмятежно этой ночью спать,
Не ведая ни ада, и ни рая.
Не зная точно, кто тебя ведет.
Не разделяя – тыква ли взойдет
Или луна над крышею сарая.

Пускай непрочен почвенный настил,
Но кто-то в небе свечи засветил.
Затеплил воск, руками нетворёный.
Дрожит огонь небесных тех свечей,
И мир под светом ласковых лучей
Спокойно спит как вечная Матрёна.


2. Возвращение в Эдем

Мы на даче с Данилкой Лямаевым
обдираем на счастье сирень
ну а чем же заняться-то в мае нам
сладко плавится солнечный день

В небе гулко качается маятник
Зреет яблоком красным война
Ну а нам-то фрутелла да баунти
Ну а нам-то фаина-файна

Мама с бабушкой стряпают к ужину
В чудо-печке с изюмом кулич
Чапа лает на деда простуженно
Папа моет наш желтый «москвич»

Небо взрежут закатными ранами
Но пока что прозрачна эмаль
Ну а что там у нас с Марианною
Архитектор-то Мендисабаль.

Это время застынет легендами
Майской дачи навеки здесь нет
На каких вы небесных фазендах-то,
Папа, бабушка, Чапа и дед?

Что осталось на память мне после-то
Запах дыма, соседкин рассол
Помоги мне не вырасти, Господи
You're my heart, Господь. You're my soul


3. Шкатулка

Под снежным шепотом чуть дремлет многоглавый,
За несколько столетий подустав.
И вздрогнет утро за Рогожскою заставой.
На Тихорецкую отправится состав.

Движенье повторяется веками –
Погаснут на Арбате фонари.
Но тут в окне на Коптевской механик
Спасет нас всех, промолвив: «Отомри…»

Казалось бы – зачем мешать земному?
Чем сдержишь ритм пружины городской?
Но снег уже ложится по-иному
На крыши Долгопрудной и Тверской.

Как будто в механической шкатулке
Вдруг сбился стук стальных крученых жил.
И заново змеятся переулки
На карте города, в котором ты не жил.

Ведь механизм отныне неисправен.
Он прав был, эту шалость совершив.
…По Красной площади стремглав идет Гагарин
И повторяет в ужасе: «Я жив!»



Подборка 12.

ГАЛИНА САМОЙЛОВА (отборочный тур)
1. Утро http://www.stihi.ru/2017/09/02/10333
2. Бекки http://www.stihi.ru/2016/12/15/11228
3. бабушке http://www.stihi.ru/2015/03/02/5683

Хочется особо отметить эту подборку, хотя стихи очень неравноценные. Но — цепляет; лично для меня это главное.

1. Утро

Утренние девочки за рулем –
Руки тонкие, сосредоточенный взгляд,
Не подрезать их –  любая пошлет..
И куда, за чем кареты ваши летят?

Что сложилось там, судьба, не судьба,
Что уж выбрано, с тем и приходится жить?
Но они идут упрямо ва-банк –
Перед ними жизнь как поле боя лежит
И победы далеко маячок:
Под бомбежкой гонка – перелёт, недолет.
А надежное мужское плечо ..
Это, милые, кому уж как повезет.

Утром город, недоспавший колосс,
На кулак наматывает нить эстакад,
Проверяя девочек на износ.

Не сдаются.
...И ни шагу назад.


2. Бекки

Бекки не любит свое имя.
она коротко стрижется и красит волосы
в радикально чёрный цвет.
Она не выносит спелеологов
и никогда – слышите, никогда! –
не сажает анютины глазки.
У неё  дома нет даже газет.
А после третьей рюмки виски
плачет и посылает писателей
на все 26 букв английского алфавита:
– Сволочи! Даже самые лучшие из них –
сволочи.

так поломать мне жизнь!


3. бабушке

.. я маленькая. Лет пяти-шести.
Негромко ною –  очередь за хлебом
В квартал длиной.
За руку ухватив,
Незло встряхнув  уплаканное чадо,
Шепнет:
– и мне реветь заследом?
Хоть плачь, да стой. К обеду хлеба надо.
 Эх, кабы дело было на Печах,
Неужто я б тебя будила рано?
Да перестань реветь, моя печаль!
Вот купим – отломлю тебе с походом .
да чтоб он провалился, ваш Отрадный,
в тартарары!…
Но очередь подходит.
Идем домой, довольные собой –
Добытчицы, хозяюшки, голубки,
И ветер треплет бантик голубой
И тёмный ситчик бабушкиной юбки.
.. из очереди, как из-под земли:
– Ахх… белого буханку понесли…


Подборка 14.
НАТАША ДЕНИСОВА (отборочный тур)
1. я люблю тебя, мой президент http://www.stihi.ru/2017/09/20/9124
2. корабль с алыми парусами http://www.stihi.ru/2017/11/05/4726
3. неостывающая звезда http://www.stihi.ru/2016/05/18/10852

Завораживающие стихи. Одна из лучших подборок.

1. я люблю тебя, мой президент

так спасает он наши тоненькие талии,
выцветшие от зимы глаза,
так глядит он с плакатов предвыборных,
нам бы "за" говорить ему, петь ему, жить ему.
керосин
пахнет в нашем рязанском дыму так горько.
сохранит он нетронутым, словно отрезы шёлка,
мир наш в сталинках и хрущёвках,
мир наш хрупкий, хрустальный, терпкий,
и мы вырастем в деревья: сашеньки, тани, верки,
вырастем в деревья для жертвенного костра.

мы учили математику и стихотворения по утрам,
вечерами бегали за куревом
к киоскам, что у дк,
наше время превращалось во время, отведённое мотылькам,
чтобы помнить имя своё мы смотрели новости.
и он был всегда. он говорил и для нас покупали автобусы,
ремонтировали дороги, запускали новые поезда.
и они уходили в космос россии, которая вся – рязань,
словно августовскими яблоками усеяна птицами черными.
и мы стали тихими и покорными,
и мы стали нежными как полынь.
мы замираем, когда он говорит,
отдаём наших мальчиков, наших мужей,
чтобы схоронил их в пустынях чужих суховей,
отдаём живых за медальки мёртвые.
разрисуют их как орнаментом ранками,
и вернут нам памятью обжигающей.

вспомним товарищей:
федя журавлёв,
олег пешков,
саша позынич,
ваня черемисин,
саша прохоренко,
андрей окладников,
витя панков,
антон ерыгин,
андрей тимошенко,
миша широкопояс.

и мы водим хороводы вокруг супермаркетов,
кричим во весь голос,
мы поём ему песни наши.
все чудовища спят, и нам так не страшно
увядать в бабушкиных платьях, маминых туфельках,
мы встречаем наши любови у стен облупленных
дворцов остановок, что на семи ветрах.

он расставил повсюду князей,
и мы знаем, что в зеркалах
мы должны казаться для них красивыми.

мы клянёмся заратустрами, буддами, шивами:
всё мы стерпим ради него.
мы нарядимся в тонкие кружева,
в молчание.
дай мне руку, так ощущаем
время мы.
в очереди за дешёвой рыбой
мы разукрасим себя сурьмой,
на шеи наденем бусы.

у пятиэтажек вечных
мы встретимся с богом русским,
поведём плечами,
и под советской люстрой
так и уснём.


2. корабль с алыми парусами

вечный ленин глядит на мои колени,
наступает две тысячи семнадцатая зима.
прорастает в глазницах его алый клевер.
снег выпадет на покрова.

так звенеть и падать,
звенеть и падать
завещали нам звезды всех революций.
вот приходит август, затем декабрь.
воду пьют ангелы с речных блюдец.

это ракушки мои, это мои песчинки,
что хранятся в киосках "союзпечати".
я все оставила: карандаши, точилки,
когда  шла к новой страны причастию.

я все оставила там, над миром.
все талончики на муку и сахар.
я все оставила. и тебя забыла.
смогла не плакать.

я привыкала к их медно-сизым
бульварам темным, бульварам теплым.
мы танцевали в метель и кризис,
дыханием грели стекла
универсамов.

мы, понимаешь, остались сами,
как космонавты из детской книжки.
словно доверили нам корабль с алыми парусами
и вышли.


3. неостывающая звезда

мама мыла рому,
шумного мальчика с россыпью солнц-веснушек.
во дворе падали сбитые дождем спелые вишни.
соседская собака лаяла на смешную лягушку,
меркуриевый чай остывал в алюминиевой кружке.

рома смотрел на деревья вокруг большие,
лунную пыль тревожили проезжающие машины.

и дома — словно кометы, воздухом пойманные за хвост...
через четыре лета рома пойдет в первый класс.

затем научится читать книги о том, как гагарин
все земное и смертное отвергает.

через пятнадцать зим,
за первой школой спрятавшись от холода в магазин,
одетый в нелепый свитер,
рома будет ждать девочку с глазами аэлиты.
она не придет.

а через год
ему в руки дадут пулемет.
на дворе девяносто четвертый —
рассчитайтесь-ка на солдат и мертвых.

марсианское небо в дыму ночном
заменит беззвездный вакуум чечни,
на расстоянии выстрела он сравним
 с горизонтом событий.

— ты представляешь, я видел,
как циолковского привязали к танку
и по грязи волокли,
что они сделали с нами, мама?
я чувствую, как во мне
проснулись все реки моей земли!

мама мыла рому.
и никак не могла вымыть из него, неживого,
свинец войны.

мама мыла рому,
мальчика, превратившегося в неостывающую звезду,
как половина мальчиков нашей страны.


Подборка 19.

АЛЕКСАНДР ЛАНИН (АЛАН) (Открытый чемпионат Балтии по русской поэзии - 2017)
1. Небо просыпалось птичьим сухим помётом... http://stihi.ru/2017/07/25/3463
2. Менгеле http://stihi.ru/2017/09/15/7456
3. Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик http://stihi.ru/2017/10/27/9499

ЗдОрово.  «Мир – отражение языка, показанного ему».

1. Небо просыпалось птичьим сухим помётом...

Небо просыпалось птичьим сухим помётом.
Вкус этой манны невесел и незнаком.
Просто, чтоб реки текли молоком и мёдом,
Нужно наполнить их мёдом и молоком.

Просто никто до сих пор не придумал способ
Слабость людскую от силы людской отсечь.
Бился о камень простой деревянный посох,
Щепки летели, вода не спешила течь.

Это творец выжигает чужой мицелий.
Копоть на кисти и кровь на его резце.
Цель разрастается и, приближаясь к цели,
Мало кто может остаться размером с цель.

Трещины в камне однажды сойдут за карты,
Трещины в судьбах однажды сойдут на нет,
А всё равно не тебе отменять закаты,
Взламывать море, приказывать пасть стене.

Это – другим. Это внукам на фоне полдня –
Строить, и сеять, и верить, и коз пасти,
Имя твоё на твоём языке не помня,
А на своём не умея произнести.


2. Менгеле

Божьи мельницы мелют ужасно медленно,
Потому и не смелется ни черта.

По Сан-Пауло шествует доктор Менгеле,
Перед ним – два железных его креста.

И усы на пробор, и шаги не грузные,
И улыбка, как пробный косой надрез.
И ему заменяют кресты нагрудные
Не по тяжести лёгкий наспинный крест.

Пощёчины ветра срываются с кожи гладкой,
Крики людей и чаек сливаются в общий шум.
Он протягивает бразильскому мальчику шоколадку,
Как в Освенциме заживо препарированному малышу.

В календаре обычные бытовые хлопоты:
Зайти к парикмахеру, присмотреть подарок жене.
А на ком ещё ему было ставить опыты,
Если не на цыганах и жидовне?

Медузы на пляже, как трупы в газовой камере,
А он бы слетал в Мюнхен или Берлин.
С лекцией о том, что глаза останутся карими,
Сколько ни впрыскивай в них подотчётный адреналин.

В мире давно битлы, над миром давно Гагарин,
Время – не вершит ни арест, ни суд.
Бразильское небо мечтает стать из синего карим,
Не в силах поторопить инсульт.

Нам щадящими дозами смерть отмерена,
Нам кино про войну – как души массаж.
Всех хороших спасёт капитан Америка,
Всех уродов однажды найдёт Моссад.

Фотографии жертв и казённой мебели –
Мы успели в музей превратить тюрьму.
На экскурсию вряд ли приедет Менгеле –
Он и так это видел. Зачем ему.

Только правда не в том, чтобы всем и поровну,
А в инъекции, пуле или петле.
Если боль превращается в китч и порево,
Значит, что-то не так на моей земле.

И пока мертвецы – пятаки разменные,
И пока на добро не хватает зла,
По Сан-Пауло шествует доктор Менгеле
И за ним два чернильных его крыла.


3. Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик

Герр Пельцль учился в Сорбонне, любил ходить босиком.
Среди всех немецких философов он держался особняком,
Терпеть не мог Шопенгауэра, Канта и Дерриду,
Хотя Деррида был позже, я кого-то другого имел в виду.

Герр Пельцль хлопал одной рукой по трещине на столе,
При каждом слове Адорно хватался за пистолет,
Считал себя наивысшей расой из всех наивысших рас,
Стрелял в рейхсфюрера, жёг Рейхстаг, в парламент прошёл на раз.

Его слово было твёрже асфальта, точнее календаря,
Ему прощали аресты, тюрьмы, расстрелы и лагеря.
Когда он гарцевал на белом коне, прокладывая тропу,
Никого не трогало, что тропа проходит через толпу.

Ему доверяли даже те, кто намного умней меня,
Ему доверяли даже те, что кормили его коня,
Ему доверяли даже те, что водили его рукой,
Потому что, когда философ у власти, в страну приходит покой.

Ницше придумал, что "Gott ist tot". Хотя тот был всего лишь "krank".
И не было Тани Савичевой. И не было Анны Франк.
Война началась с пустяка, с инцидента, не стоящего обид,
Ни один солдат из первых трёх сотен не понял, за что убит.

В стогах ночевали танки, ухал ночной миномёт,
Тяжёлые бомбардировщики сыпали свой помёт,
Дезертиры свисали с веток, подтверждая правило ноль:
Любая власть питается страхом, отрыгивает войной.

Герр Пельцль созванивался с коллегами из Оксфордов и Сорбонн,
Играл на сводках в крестики-нолики, чаще с самим собой,
Кричал, что не отдаст паникёрам ни пяди родной земли.
Когда бомбили Сорбонну, ему просто не донесли...

В стране давно перемены, никто не лает на площадях.
Интервью у Пельцля берут по факсу, старость его щадя.
Спорные территории вернулись, куда смогли,
Трупы не отдали ни пяди личной своей земли.

Четвёртое поколение – по колено в былой войне.
Мы опять считаем кресты по осени, холмики по весне.
Я читал Эйнштейна и Витгенштейна, я думал, что я пойму,
Но мир – отражение языка, показанного ему.


Подборка 20.

АЛЕКСАНДР ГАБРИЭЛЬ (три шорт-листа в августе-2017)
1. Из окна второго этажа http://www.stihi.ru/2015/08/17/974
2. Past Perfect http://www.stihi.ru/2015/09/03/5988
3. Прямой эфир http://www.stihi.ru/2017/11/17/1197

Все-таки как хорошо — строить собственный мир. И пусть другие гадают: это настоящий мир внутри придуманного или наоборот...

1. Из окна второго этажа

Ветрено. Дождливо. Неприкаянно.
Вечер стянут вязкой пеленой.
И играют в Авеля и Каина
холод с календарною весной.
Никого счастливее не делая:
ни дома, ни землю, ни людей,
морось кокаиновая белая
заползает в ноздри площадей.
Небо над землёй в полёте бреющем
проплывает, тучами дрожа...
И глядит поэт на это зрелище
из окна второго этажа.
По вселенным недоступным странствуя,
он воссоздает в своем мирке
время, совмещенное пространственно
с шариковой ручкою в руке.
И болят без меры раной колотой
беды, что случились на веку...

Дождь пронзает стены. Входит в комнату.
И кристаллизуется в строку.


2. Past Perfect

До чего ж хорошо! Я — иголка в стогу.
В школу я не пошел. В школу я не могу.
В суматохе родня, носят пить мне и есть...
Мне везет: у меня тридцать восемь и шесть.
Растревожена мать. В горле еж. Я горю.
У соседей слыхать, сколько лет Октябрю,
там про вести с полей, трактора и корма...

А в постели моей пухлый томик Дюма.
Затененный плафон. И со мною в душе
де Брасье де Пьерфон и хитрюга Планше...
Что мне банки, компресс?! Я молчу. Я не ем.
Госпожа де Шеврез. Ловелас Бекингэм.
Что мне вирус? — мой дух совершенно здоров.
Я застрял между двух параллельных миров.
Тесный дружеский строй, благородство и честь...
Как прекрасны порой тридцать восемь и шесть!
Одеяло да плед, аскорбинки в драже...
Десять лет, десять лет не вернутся уже.
Снега, снега по грудь намело на фасад...

Это было чуть-чуть меньше жизни назад.


3. Прямой эфир

Было время глупейших ошибок и вечной любви,
и мозаика жизни казалась подвижной, как ртуть.
Ночь стояла в окне, как скупой на слова визави,
и надежда, живущая в пульсе, мешала уснуть.
На промашках своих никогда ничему не учась,
я не спас утопавших, а также гонимых не спас...
Так и сталь закалялась, и так познавалась матчасть,
убавляя незрелой романтики хрупкий запас.
Это было смешно: я играл в саркастичный прикид
в мире радостных флагов и детских реакций Пирке.
Я был словно учитель из старой «Республики ШКИД»,
кто хотел говорить с гопотой на её языке.
Опыт крохотный свой не успев зарубить на носу,
на дорогах своих не найдя путеводную нить,
я всё слушал, как «лапы у елей дрожат на весу»
и мечтал научиться с любимою так говорить.
Всё прошло и пройдёт: звуки плохо настроенных лир,
ожиданье чудес да июльский удушливый зной...
Репетиции нет. Есть прямой беспощадный эфир.
То, что было со мною — уже; не случится со мной.



Подборка 25.

НИКА БАТХЕН (Кубок Мира по русской поэзии – 2017)
1. Видали ль вы http://www.stihi.ru/2017/04/09/445
2. Счастливчик http://www.stihi.ru/2017/10/19/273
3. Сезон зонтов http://www.stihi.ru/2017/09/03/793

Одна из лучших, на мой взгляд.

1. Видали ль вы

Я не был в Африке...
Пожалуй, год прошел.
Я сочинял про ситец и про шелк,
Слонялся по метро, читал Дюма,
И не сходил ни с трассы, ни с ума.
Неторопливо чистя мандарин,
Я думал "гамадрил" и "тамаринд"
И в каждом уголке земного шара
Мне грезились снега Килиманджаро...
Колючий шарф на шее туг и нем.
Меняя паспорт на абонемент,
Я не был в Африке.
Лет десять. Вот те на!
Читай, герой – в Намибии война,
Масаи давят массой, масса Том!
Пылает вельд и верится с трудом,
Что здесь живут жирафы и слоны,
Что их шаги немыслимо длинны,
Что по ночам рычат и плачут львы.
Увы, бормочут ветхие волхвы,
Две тыщи лет в пустыне Калахари –
И светлый лик не отличишь от хари.
Харе мечтать об Африке, холера!
Осталась в детстве книжка "Ай, болело",
Тошнит от солнца, слэнга и сафари,
И небо как дыра на сарафане
Зияет алым.
Африка за кадром.
Её придумал фрик в задорном фраке,
Слоны, ослы, гиены, пальмы – враки.
Ведь что такое слон?
Метла, колонна,
Пожарный шланг
И смерть, что неуклонно
Стремится сверху вниз, в траву до дна.
Вот вы когда-то видели слона?
Иллюзия, придумка, майя, мина
В горячем чреве мирного камина,
Возвышенная птица ерунда.
Я не был в Африке.
Ни разу.
Никогда.
И землю словно крот перерывая,
Там никогда уже не побываю.
Я стал трава.
В корнях мои права.
Я пробиваюсь к небу тихой сапой.
Кто трогает меня тяжелой лапой?
Теряя смысл, сминаются слова...

Жара. Копье. Саванна. Запах льва.


2. Счастливчик

Удачный дачный кот –
Его не позабыли,
Он сам ушел с крыльца
В рябиновую глушь.
Он был бесстыже рыж –
Вась-Вась, Мурлыка, Билли,
Всем крысам вечный враг,
Всем кошкам верный муж.

Любил дожди, чудак,
И мокрые дорожки,
И мокрых воробьев
До одури пугать.
В июльскую жару
Пластом лежать в лукошке.
В разливах сентября
Заборы обегать.

Он сбрасывал цветы,
Таскал и рвал газеты,
На крыше восседал
С величием царя.
Его гнусавый вой
Узнали все соседи.
Его победный клич
Узнали все подряд.

Кот был бесстыже рыж,
Давно уже не молод,
Прекрасно одинок,
Свободен как ручей.
Он вовремя решил
Не возвращаться в город.
Вась-Вась, Мурлыка, Билл –
Теперь никто ничей.

Броди себе пешком
Вдоль выцветших обочин,
От запаха листвы
До одури хмелей.
Сегодня будет снег-
Опад к исходу ночи.
Сегодня сон во сне
Окажется теплей.

У каждого кота
Есть право невозврата.
Оставить стол и дом,
Побыть самим собой.
...А девочка ревет:
– Сбежал!
Я виновата!
Зачем вязала бант,
Нашейный,
Голубой?


3. Сезон зонтов

Осанна осени. Осанка
Санкт-петербургских балерин.
Детва к зиме готовит санки,
Старухи ящики и банки.
Из ослепительных витрин

Уходит легкое дыханье –
Привет, пальто! Пришла пора
Для посиделок на диване.
Волна в Маркизовой лохани,
Смеясь, качает катера.

Уснули парковые Парки,
Повыпускав из рук клубки,
Легли кленовые припарки
На паруса, пролеты, арки,
На мостовые и мостки.

И облакам на небе потно,
И лед давно уже не айс.
Забыв о помыслах бесплодных,
Оранский принц и русский плотник
Глотнут пивка за легалайз.

Который царь как рад стараться,
Который век идет за два.
Вновь сентябред напишут в глянце.
Вернутся новые голландцы
В торговый рай на острова.

Красным-красна танцует осень
У Мариинки па-де-де…
Прости, мин херц – не будет весен.
Мы разошлись сегодня в восемь
И впредь не встретимся нигде.


Лучшие стихи

Лучшие стихи — я выбрал всего пять; отчасти потому, что многие понравившиеся и так в составе выбранных подборок. Но эти пять захотелось отметить особенно.

ЛЮДМИЛА ПОКЛОННАЯ (отборочный тур)
2. К Ульяне. Пробежка преподавателя немецкой литературы на пенсии по следам Гёте (третья часть триптиха) http://www.stihi.ru/2017/06/07/248

Очень «визуальное», выразительное стихотворение. Люди ждут, а мир летает. ЗдОрово.


ГАЛИНА САМОЙЛОВА (отборочный тур)
2. Бекки http://www.stihi.ru/2016/12/15/11228

Почему-то кажется, что это стихотворение может стать визитной карточкой автора.


НАТАША ДЕНИСОВА (отборочный тур)
1. я люблю тебя, мой президент http://www.stihi.ru/2017/09/20/9124

«Когда бы не было так грустно...». Зацепило про время, отведённое мотылькам.


НИКА БАТХЕН (Кубок Мира по русской поэзии – 2017)
3. Сезон зонтов http://www.stihi.ru/2017/09/03/793

Стихотворение, написанное путешественником. Я прав — не прав?


НИКОЛАЙ БИЦЮК (отборочный тур)
2. Хармс http://www.stihi.ru/2017/06/16/7328

Просто понравилось; не могу объяснить.

От трамвайной остановки
Он бежал без остановки.
Мерно цокали по бровке
Все подковки до одной.
Босоногая орава
В след бегущему орала,
– Он бежать имеет право
В свой законный выходной.

Из мечей ковать орала,
Фикс идея умирала.
Речка слёзы вытирала
Доморощенных дождей.
Мы построим, мы запашем,
На костях чечётку спляшем,
Проживём в Союзе нашем
Под салютом всех вождей.

Нам в стране хватает места
От ареста до ареста,
Мирный договор из Бреста
Гарантирует покой.
Беломорканал, лопата,
Грязный ватник арестанта,
Аты-баты брат на брата.
Ты, бегущий, кто такой?

– Я бегу к истокам Нила, –
Слышим шутку Даниила.
– Здесь, в кантоне Крокодила,
Подымать рабочий класс.
Над архивными листами,
Наши пальчики устали.
– Дорогой товарищ Сталин,
Что Вам сделал этот Хармс?