1. Загадочный полковник

1. Загадочный полковник
Леонид Зенин
  Самолет, вылетевший вечером, сел ночью на какой-то аэродром. Подъехала санитарная машина. Полковника погрузили в неё. У Наташи начали проверять документы, но полковник вежливо попросил не волокититься и оказать помощь раненой. Видно о ней он знал всё и в полете лично сам просил её о том, что надо было ему знать. Они ехали ночью в специальном небольшом автобусе, окна в нём были закрыты темными занавесками. Казалось, Наташа и полковник и сопровождавшие его лица были оторваны от внешнего мира. Теперь Наташу мучила мысль о будущем: с чего начинать поиски сына и мужа. Всё, что у неё есть съестного, что подготовила Поля, хватит дня на два — три. Это яйца, сало и хлеб, комки сахара. Первым долгом она должна вернуться в свою деревню, так выражалась она о родном поселке, который располагался на Горьковском шоссе. Это восточнее Москвы.

 — Как она сможет работать с клюшкой и больной ногой, которая иногда тихо ноет, — беспокоилась Наташа. — Брата, конечно, нет — все на войне, — предполагала она. — У невестки трое детей. Дом, в котором жили её мама и отец, возможно не ухоженный. Все заняты работой в колхозе. А может быть, и разбомбили поселок. Ведь она ничего не знает. Там, на Западе, рассказывали, что Москву разрушили дотла.
И теперь ей было интересно попасть в Москву, откуда она поедет проходящим поездом в свой поселок. Но легкая боль в ноге напоминала о наставлении Поли, что надо обязательно провериться в больнице или госпитале и проводить лечение травами, не затягивая время.
— Но что делать сейчас, когда приеду? — беспокоила её мысль. — Она много передумала, но тут конкретная обстановка.
И вдруг её мысли прервал вопрос полковника: — Наташа, расскажите подробно, как всё случилось. — Тепло попросил горбоносый полковник с душевной улыбкой, которой можно было довериться. И Наташа рассказала ему всю ту историю, которую мы описали в первых двух частях. И как только она упомянула о Гулове, полковник сказал, чтоб она не стеснялась двоих сидевших и рассказала всё, что помнит об этом человеке. Полковник лежал и качал головой, мозг его усиленно работал. Наташа дала полное описание Гулова, его глаз, его волос, носа, рта, даже ушей, его среднего роста и крепкой натренированной физической силы, и что он выпивал очень редко, и что ему пятьдесят лет.

  Полковник слушал, и всё время думал, не выражая лицом никаких эмоций. Только по случайному глубокому вздоху Наташа определила, что её рассказ обо всём, особенно о Гулове, имел какую-то связь с происходившими событиями, с войной. И даже с полковником. Он подробно расспросил и о Полине.

— Видимо, здесь что-то нечисто, — проскользнуло в догадках Наташи.
Полковник больше молчал и спрашивал, когда она останавливалась. Он как бы не давал, чтоб Наташа оборвала мысль и рассказываемый сюжет, и чтоб не упустила подробности. Она даже упомянула о бане и шраме, и в конце концов призналась о наглой попытке Гулова поцеловать и изнасиловать её, что обошлось Гулову шрамом на губе.
— После бомбежки он появлялся в объединенном отряде? — спросил полковник.
Она ответила отрицательно.

  Потом они молчали, и полковник понял мысли Наташи о сыне и муже. Он выразил печаль и предложил обратиться в облвоенкомат по приезду и, что он обязательно позвонит, и там побеспокоятся, как о партизанке. А о Гулове желательно никому ничего не рассказывать. И пусть она попросит в облвоенкомате, чтоб её подлечили и поправили здоровье. А они об этом побеспокоятся.
— Но я не могу, не могу не побывать в деревне, не узнать о братьях, об их детях и невестках, не рассказать о гибели матери и обо всём горе, постигшем весь народ, — упрямо высказала Наташа.
— Строй свои планы так, как думаешь, но подлечиться вам обязательно надо, ибо при таком плохом питании и нервотрепке в жизни, можно спотыкнуться, — заключил полковник, простыми обычными выражениями и предложил, что им надо поспать, ибо сердце перегружать вредно, а ехать еще долго до первой остановки, где они должны позавтракать.

  От молчания они уснули и крепко дремали до рассвета, каждый в своем неудобном положении. Завтракала она вместе с людьми, сопровождавшими полковника. Его кормили, видимо, где-то отдельно. Особенного ничего не заметила. Машина остановилась около кирпичного дома. Наташа, опираясь на клюшку, вошла в здание следом за теми же двумя лицами, которые ехали с ней в маленьком автобусе. Один из них был одет в гражданское, другой в военное. Наташе было неприятно видеть погоны с четырьмя звездочками на них. Она привыкла к простой красноармейской форме. О новых знаках отличия она слышала в объединенном отряде. Было тихое возмущение, а потом привыкла к словам. Так и сегодня...
В скромной небольшой столовой они сели за стол. И Наташа, как бы впервые, ощутила городскую, похожую на студенческую, жизнь. Это был хороший крепкий завтрак, с яйцом, сливочным маслом, колбасой и лапшой, кефиром и сладким какао.
— Значит, жизнь здесь не угасла? — подумала Наташа. — Здесь всё на своем месте, уверенное и четкое, как до войны. Это её обрадовало, и она уже была в мечте найти сына и мужа, или хотя бы на первое время узнать об их местонахождении. Она слышала, как радио передало о взятии советскими войсками городов. «Смерть фашистским оккупантам!»

  Полковника в этот день она уже больше не увидела, он не сказал ей даже, как его звать, ибо сопровождавшие в автобусе обращались к нему: Товарищ полковник.
Наташу посадили в черную легковую машину, вместе с ней сел тот же военный — капитан и они поехали в сторону Москвы. Где они ехали, Наташа не могла определить — всё было незнакомым и видно было ей только впереди. Когда появились большие здания, улицы, колонны солдат с винтовками, все те же знакомые надписи на магазинах, Наташа поняла, что это Москва. Сердце её обрадовано застучало. Их останавливали несколько раз, проверяли пропуск. Они ещё долго крутились по Москве, пока не приехали в какой-то штаб, так догадалась Наташа, где у неё проверили все документы, расспросили, необходимое записали, накормили обедом, дали паёк на дорогу и деньги, привезли в военкомат, там оформили всё нужное и затем на знакомом Ярославском вокзале посадили в поезд. Военный в погонах, в звании капитана, попрощался с Наташей строго, но добродушно и ушел. Больше этого капитана Наташа в жизни не встречала. Она ехала в переполненном вагоне, в ожидании деревни, как называла она с иронией свой большой поселок, еще в студенческие годы.

    Продолжение следует...