В затейливом панно родных пенат

Сползало  в город белой пеленой
изорванное марево тумана
и исчезало утренней порой,
словно герой любовного романа,
разгневанного мужа убоясь
по лестнице верёвочной из спальни...
А вот и солнце вышло, не таясь,
вконец изгнав следы среды опальной.

Открылись и Мартьян, и Ай-Тодор -
конечности блаженного залива,
а вот уже и порта узкий створ
свободным стал для чаек стай крикливых.

Теплеет море, май придёт вот-вот,
апрельской алычи вовсю кипенье,
и бирюзовый блеск прибрежных вод
влюблённых вводит в тайное волненье.

И пусть себе античный "аффтар жжот",
поведав нам убийственную ересь,
я, спиннинг взяв и обнажив живот,
засел на буне, в даль морскую вперясь.

В затейливом панно родных пенат,
я упоён и запахом, и лоском,
что для меня далёкий аромат
красы весенней - сакуры японской?

Пускай  наводит грусть седая стать,
она прошла сквозь строй весенних гимнов,
в своей строке не стану унывать,
овечкой притворяючись невинной.

Наоборот, бравадой увлекусь,
эпитет подобрав в любовном гуле -
я это дело знаю наизусть,
а вот тащу и леску с  барабулей...