Туше

Мандариновый день...
Серпантиново вьётся позёмка.
Супермаркет шумит, превращая монеты в «добро»:
Кто-то зайца купил, кто-то тащит коньки для ребёнка,
Кто-то платье любовнице, кто-то жене – серебро...
 
Я пакеты несу – в них иллюзия сказки еловой,
Элементы "романа", набор на салат оливье.
Я сегодня была «растранжиренно-всё-бестолковой»,
И вино утомлённо в корзине лежит на икре.
 
Три пакета в одной, два в другой и в кармане игрушка,
На парковке – «ни зги»...
- Эй, парковщик, плачу – проведи!
Но меня тормозит жёстким взглядом, как выстрелом пушки,
Первозданная дева – по виду не больше пяти.
 
Но такая в глазах сумасшедшая горькая старость,
Столько боли внутри, столько страха и столько мольбы,
Словно только печаль в этом крохотном теле осталась.
И добро затерялось...
 
- Я – Лена. Скажи мне – а ты?
 
Мандариновый день...
Мне бы детство её разукрасить –
К небу выше поднять, напевать, прижимая к груди,
На снегу рисовать, сшить для куклы в полоску матрасик...
 
Я хватаю за руку: «Постой, погоди, подожди!»
 
---
 
Я пыталась отдать иллюзорную снежную сказку,
Я пыталась согреть тем, что греет в обыденный день.
Снова взгляд полоснул, как оружие стали дамасской,
Словно дьявол на сердце отбросил гнетущую тень...
 
Шарф сползает с пальто, безразличие сердце ломает,
Я смотрю ей во след – обделенной безгрешной душе.
Сорок детских шагов.
От меня...
 
А за ней расцветает
След её на земле.
 
Это злу объявили туше;.