Искривление времени... лечится рыбалкой

   ИСКРИВЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ…

Когда стоишь на высоком берегу Енисея напротив впадающей в него Курейки и смотришь поверх реки на другой берег в трёх с гаком километрах, то возникает ощущение, что время — это текущая река, которая уносит его в Ледовитый океан на вечное хранение. А здесь, на суше, времени нет. Всё как было сто, двести, тысячу лет назад, так и осталось теперь. Может, и Сталин сейчас выйдет с удочкой из тесовых ворот и засеменит по откосу к лодочке, припаркованной на берегу. Пройдёт мимо и не заметит необычного наблюдателя, потому что вы из другого времени, словно в кино.
Это ощущение, что это кино, часто возвращалось ко мне на Курейке почему-то именно на берегу. Когда мимо проносятся стальные воды, завихряясь и пучась на бегу, то это гипнотизирует. Невероятная мощь крутых берегов, отполированного за миллионы лет гранитного ложа, словно гигантский каменотёс вытесал гранитную набережную по проекту Бога, — всё это делает созерцателя наблюдателем, пришедшим поучаствовать в массовке. И, наверное, нужно иметь особый характер и устройство организма, чтобы, родившись, жить здесь вне времени посреди необъятных и опасных пространств.

Северяне мы — нам ли под вьюгою гнуться?
Нас в карбасах носил Енисей в ледяной океан,
мы буравили горы, чтоб урановых руд дотянуться,
в кимберлитовой трубке шаманский курили тимьян.

Нас взрастили просторы, нам лёгкие выстудил ветер,
и Байкал излечил Богом данной живою водой,
мы с рожденья за русские дали в ответе,
дым отечества — это наш дух родовой.

Признаюсь, что постоянная занятость работой сохраняла голову от шокирующих раздумий на эту тему. Но иногда случалось постоять на берегу и мысленно сопоставить затею Создателя в его живом землеустройском мегапроекте с нашим игрушечным, нарушающим эту миллионовековую гармонию рукотворной вставкой в виде Курейской ГЭС.

…ЛЕЧИТСЯ РЫБАЛКОЙ

Однажды, во время перерыва на обед, когда нужные мне исполнители производственной мизансцены — работники пристани — отправились передохнуть, я стоял так — дум великих полн — на гранитном берегу Курейки у пионерного посёлка, и вздумалось мне вдруг скоротать время, половить рыбу с борта стоявшего катера.
Попросил леску с крючком у машиниста, взял со стекла жёлтую полосатую муху пожирнее и пожужжее, насадил и бросил в Курейку. Не успела ещё муха упасть в струю, как какой-то демон из реки вдруг выпрыгнул с шумом и всплеском и утащил мою муху на дно, чуть не оторвав мне палец намотанной леской. Опомнившись, потянул и вытащил огромного горбатого хариуса килограмма на два с лишком. Вот так фокус! Попросил мешок для трофея, поймал вторую муху и снова забросил — история повторилась. Так, за полчаса я вытащил шесть здоровенных рыб, не считая сорвавшихся.
Вечером притащил жене добычу, поневоле чувствуя себя первобытным удальцом. Жена, конечно, обрадовалась и говорит:
— Нас сегодня пригласили в гости к начальнику УМР, давай подарим им вот этого здоровенного.
Завернули, понесли, подарили. Жена УМРского начальника тоже обрадовалась:
— Ой, как хорошо, а то мне сегодня Ваську нечем покормить, рыбу ему сварю.
Васькой оказался матёрый ленивый кот. Так относилось к хариусу местное старожильское население. Ценились нельма, таймень, осётр, сиг. Замороженный сиг зимой нарезался ножом стружками, как строгают палку, и подавался в сыром виде к водке в виде деликатеса. Отсюда и название — строганина. Стружку брали двумя пальцами и окунали в чашку с солью и перцем. Очень вкусная закуска.
Профессиональными рыбаками на Курейке были почти все. Высшим разрядом считалось изловить на спиннинг царь-рыбу — тайменя. Огромное чудище с акульей пастью весом от тридцати до пятидесяти килограммов. Чтобы его поймать, нужно было ждать в определенном месте, где его видели на игре. Это когда ему надоедает лежать в яме, и он выпрыгивает на свет божий, создавая волну типа цунами. Тогда надо, размахнувшись, бросить блесну точно в это место, которое от берега на расстоянии тридцати-пятидесяти метров. И тогда есть вероятность, что, может быть, он не поленится и заглотнёт блесну. После этого начинается борьба на выносливость между человеком и рыбой. Не всегда она заканчивается однозначно. Бывало, что особо упорных рыба утягивала в реку. Тогда приходилось бросать снасть. Ну, а когда удавалось вытянуть эту акулу на берег, сразу давали ей «анальгина» — это камнем по башке, а то укусит и может палец или руку отхватить.