Особенности курейской охоты

   В конце мая — начале июня на Курейке сходит лёд, земля, освободившись от снега, покрывается густой зелёной растительностью, в которой особое место занимают жарки — это такие оранжевые крупные кувшинки, почти как тюльпаны, которые вдруг покрывают всю землю. Кажется, природа стремится использовать каждую минуту короткого лета, чтобы успеть вывести потомство и заполнить все ниши промерзшей за зиму поверхности.
Уже в начале августа на крутых берегах Курейки созревает дикая красная и черная смородина величиной с виноград. А в болотах вырастает черника, голубика, брусника, морошка, а в конце августа — знаменитые курейские подосиновики. И ни одного червивого, потому что мошку уже побьёт первый заморозок. Можно было бы обрадоваться этому изобилию, но в каждом ангеле гнездится свой демон: тучи комаров, москитов, мошек, мух, гнуса вылетают летом на охрану своих богатств, напрочь закрывая к ним доступ охотников. Нет, можно, конечно, облачившись в многослойные доспехи, обмазавшись дёгтем, обливаясь потом и поминая всех предков простым русским словом, рискнуть залезть в огород к лесным жителям, но последствия могут быть ужасные. Писатель Астафьев, описывая наши места в повести «Царь-рыба», упоминал, что мошка может до смерти закусать даже такого зверя, как сохатый.
Не дай вам бог, когда поедете на рыбалку, озаботиться большой нуждой. Вам предстоит тяжёлое испытание. Прежде всего вы должны обдумать порядок действий и основательно подготовиться, чтобы нигде не было заминки. А затем постараться исполнить задуманное на счёт раз-два-три. Если вы не успеете, то вам гарантируется увеличение окружности вашей задницы на два размера. Недели две сидеть вы не сможете. И в порядочном обществе показаться тоже. Потому что будете непрерывно чесаться в самых неприличных местах. Но даже если вам удастся исполнить задуманное со сверхскоростью, вы узнаете, что комары и мошки Курейки всё равно быстрее. Это в Подмосковье пресыщенные гурманы-комары могут всю ночь пищать у вас над ухом, так и не пригубив красненького. Курейский комар не таков. Он бросается в атаку в крутом пике и, не боясь сломать свой железный хобот, втыкает его с разгона, как безжалостный санитар в безумной больнице вгоняет шприц бесноватому алконавту. И ваши нежные места покрываются саднящими волдырями, как будто вы полдня просидели голой попой в подмосковной крапиве.
Мошка не признавала авторитетов и с одинаковым аппетитом употребляла и начальство, и рядовых тружеников, братая всех, яко в бане. Однажды в субботу на общем перевыборном собрании партийной организации стройки произошёл скандальный случай. В клубном зале собралось человек триста, когда на сцену, меблированную столом президиума, вышел заместитель начальника строительства Леонид Иванович Третьяк. Держа в левой руке печатные странички, он, стоя перед гипсовым бюстом Ленина, зачитывал регламент, склонившись к микрофону, тогда как правой рукой постоянно искал собственные ягодицы, намереваясь залезть поглубже между ними. В зале стали переглядываться и потихоньку шушукаться. Но когда он сделал это в пятый раз, зал уже смеялся без стеснения. Оратор оторвался от бумажки, не понимая причины веселья, за компанию тоже подхихикнул и продолжил читать и… чесать. Тут уж хохот вышел за рамки политического мероприятия, и из зала полетели реплики работяг: «Лёня вчера с Мундуйки приехал», «Лёня, не порви штаны», «видать, клёв на Мундуйке знатный был», «не клёв — запор», «не запор — понос», «вызовите скорую», «помогите, щас умру…» и т.д. Так мошка вмешалась в политический процесс, чуть не сорвав отчётное партсобрание.
Интересно при этом, что местных эвенков мошка не берёт. В заброшенной ещё лет сто назад деревне Серково, что на Курейке, в месте впадения речки Мундуйки, в сорока километрах ниже по реке от Светлогорска, летом появлялся чум местного эвенка Серёжи. Он жил там всё лето один с оленями и собаками, как на даче, а на зимовку уезжал к сородичам в лесотундру. Серёжа промышлял торговлей, обменивая дары леса, включая браконьерские шкурки соболя, на продукты цивилизации, доставляемые ему проплывавшими мимо по пути на охоту-рыбалку жителями Светлогорска. Больше всего его, конечно, интересовали деньги, спирт и патроны.
Однажды, посетив его чум, я убедился, что комары и мошки на Серёжу не садятся. Почему так, я понял, приблизившись к Серёже на расстояние вдоха. В сей момент я догадался, что если дёготь защищает от мошкары на полчаса, то потовые железы Серёжи производят его, как химический завод, и мошки падают сбитыми лётчиками с недолётом в радиусе сажени. Поэтому рядом с Серёжей можно было стоять не обмахиваясь. Но и не дыша…
К недостаткам летнего сезона относится также дым. Когда от жары и засухи в Эвенкии и Якутии начинают гореть торфяники, то весь континент затягивает плотная дымка окиси углерода. Дышать становится затруднительно, как в избе с перекрытой трубой. В Москве такое было в 1972 и 2010 годах. Но из Москвы можно убежать, например, на дачу или в гости, где не дымит. А в Светлогорске бежать было некуда, и летом 1987 года всерьёз подумывали об эвакуации детей и астматиков до сезона дождей. На самом деле летние пожары в этих местах вроде как парадокс. Стоит подняться на вертолёте, и открывается причудливая картина необъятных водных ресурсов: озёра, реки, ручьи и затоны, болота и старицы — кажется, воды больше, чем суши, а тайга всё равно горит, больше или меньше, но каждое лето.
Кстати, и суша здесь относительная. Потому что на глубине два метра начинается вечная мерзлота. То есть длинные девятимесячные зимы настолько проморозили землю, что она не успевает оттаивать за короткое лето и зима не уходит далеко из этих мест, а лишь прячется ровно на два метра вглубь. И если бы так случилось, что температура Земли поднялась бы на пару градусов — например, в результате парникового эффекта — то мерзлота бы растаяла, и земля превратилась бы в плавучий остров, как спина кита в сказке «Конёк-горбунок»: с лесами, домами, коровами и людьми.
Мерзлота доставляет немало неприятностей жителям. Например, картошка на этой почве не растёт, как, впрочем, и все другие агрокультуры. От этого большое неудобство местным жителям, потому что всё приходится завозить с материка.
Промышляющим в лесу летом оттаявшие мерзлоты грозят смертельной опасностью. Покрытые сверху непрочной почвой, они, как волчьи ямы, готовы проглотить охотника, не оставив от него даже подмётки.
Строителям мерзлота тоже доставляет проблемы. Приходится применять технологии, чтобы не корёжило фундаменты строений, не разрушало дороги. Во времена сталинских лагерей хотели построить железную дорогу от Игарки до Красноярска. Но знаний и технологий ещё не выработали, а решали проблему методом массового трудового вдохновения осужденного контингента. До сих пор стоит ржавый паровоз в тайге на покоробленных рельсах и развалившиеся бараки. А кости людей давно затянуты лесотундровым мхом.