Демоны

Изношенные чёрные штаны, когда-то от парадного костюма, отдающие серой дымкой затёртости, такой же пиджак, но велюровый и бывший когда-то белым, затоптанные ухоженные туфли, и шляпа, конечно же, шляпа, фасон и округлые дуги которой вновь входят в моду. Он присел на скамейку рядом со мной, молча принял участие в выгуле моего пса, который носился с бешеным взором вокруг скамейки и даже чуть дальше. Подозреваю, что он был вдвойне старше меня, около 75 и, возможно, даже 80 лет. Лично мне сложно определять возраст у пожилого человека, как-то смазано всё, и частенько неожиданно и сильно ошибаешься, пытаясь угадать точно. Но тут я попал в точку, ему было 78 лет, о чем заговорщически он поведал мне сам. Разговор был странный, да и какой он ещё может быть между увядающим цветком, и цветком, уверенно раскрывшим свои бутоны, и излучающим невероятный аромат жизни и стремление любить. И вот, как раз, про любить, про издержки этого невыносимого порой чувства и пошёл разговор. Точнее это было больше похоже на монолог, то ли мне совсем неохота было принимать активное участие после трудного рабочего дня, то ли он сам не сильно жаждал диалога, а просто хотел высказаться.
Давно, невероятно давно, когда он был ещё гораздо моложе меня теперь, он был страстно влюблён, настолько сильно и дико, что помнит это до сих пор, что именно с этим воспоминанием хотел бы умереть сейчас. И дальше какие-то печальные описания её красоты, его дрожащих чувств, расставания, новые встречи, а потом пустота, холод и мороз после того, как она ушла. Я смотрел ему в глаза и думал, может, ты пьян, старик, но нет, он был трезв, и это меня пугало, хотя ладно, что может сделать этот дрябло опрятный человечек, пожалуй, дослушаю, решил я, и об этом усиленно дёргано сожалею сейчас. И вот, на днях, он оказывается опять увидел её, столь сильно похожую на ту девушку, ту самую из его остывшей молодости, что теперь он не находит себе места, что хочет прожить всё сначала, и только с ней, и только ради неё. Что он знает, как омолодится, что нужно всего лишь убить пять юных дев и сладострастно целовать их в губы, кусая и впитывая их молодость. Шок, тот самый шок, омерзительно дерзкий оросил мою душу, что примешалось с испугом от непонимания дикости, я позвал собаку и собрался домой. Вдруг он улыбнулся, задёргался странной старческой истомой и указал на девицу, идущую в парке, вот она, пробормотал он. Я посмотрел, хотя состояние было далеко до того, чтобы оценивать и изучать субъекты, но я запомнил её, слишком хорошо врезалась она в память, видимо из-за моего смутного состояния шока. Я ушёл.
Парк наш редко привлекает внимание СМИ, да и оно понятно, обычный и спокойно опрятный парк. Но в то лето, ужасное лето, часто говорили об убийствах девушек, молодых, ни в чем неповинных девушек. А я почти забыл ту встречу, пока в августе мне не попалась та самая дама, точнее красотка его грёз, идущая с блаженной улыбкой в обнимку с молодым человеком. Моя собака подбежала к ним и, как обычно, что в стиле бульдогов, влюблённо облизала её. Я подошёл за своим псом, пристегнул поводок, поднял голову и увидел его. Ухмылка по его лицу скакала каким-то дьявольским задором, он посмотрел на меня и подмигнул, и они ушли, растворившись в улице полной других демонических лиц.
И именно тогда, именно тогда, мелькнула страшная мысль, мысль, что нужно всё исправить, что я всё знаю, и только я один могу этот ужас наладить и перестроить заново.
Я долго готовился, изучал маршрут, прикидывал своё алиби, строил разные сценарии и, наконец-то, с наступлением очередных зимних тягостных вечеров, я совершил это, размозжив ему голову в этом же бесславном парке. Детали здесь лишние и не достойны даже моей литературной отрыжки. Спокойствие не наступало, дёргались нервы и мерещились самые настоящие демоны. Однажды на прогулке я встретил её, подошла сама, присела рядом и сказала, "Спасибо, я всё знаю, спасибо, ты меня спас". Не знаю от чего, но что-то ещё присело между нами и засияло блеском, озаряя наши лица, может любовью, не знаю, не знаю, и уже ничего не понимаю. Но наша река отношений в этот момент взяла своё уверенное русло и забурлила пошлой страстью. Мир начал улыбаться и сверкать белыми зубами искренне низменных чувств. Всё было так, так забвенно и легко, пока одним прелестным летним вечером ко мне не подсел тот самый старик с изящной и почти модной шляпой с приятными дугами.
• А знаешь, я тебе благодарен, сильно благодарен, ты избавил меня от демона.
• Ты жив? - Поперхнулся я своим вопросом.
• Да! И девы те тоже, всё перевернулось, ты всё изменил. Но демон ещё жив, и этот демон – она. Беги, беги, беги…
Я вскочил, побежал, но бежать я не мог, ноги вязли и были будто набиты ватой, я падал, вставал и пытался бежать дальше, но я забыл, как надо бегать, я не мог бежать настолько, насколько мы не умеем бежать во сне…
Проснулся я в поту, удивившись неприятному послевкусию от этого сна. Собрался, и выдвинулся в аэропорт. Спокойно прошел досмотр, сел в самолетное кресло, и ждал взлёта. По проходу, между сиденьями шли они, тот самый старик и та самая дама. Она села рядом, улыбнулась мне как ее незнакомому соседу, он сел через проход и дерзко мне подмигнул…
Демоны, решил я, демоны, вздохнул, и посмотрел в иллюминатор.
Я открыл глаза, когда объявили о посадке. Ни черта себе сон, ещё и во сне. Рядом никого не было, я сидел один, старика тоже не было нигде видно. Тьфу ты, подумал я, и приснится же такое...
SH