Записка о треске или почему Сэй Сёнагон так близка

Коллега нахвалила треску. Мол, только что привезли, такая вкусная, такая удобная, такая хорошая рыба. Прихожу, прошу треску. Дают — минтай. Коллега попутала минтай с треской. Ну что там, рыбный же край. Ладно — минтай.

Решила, для бабушки помягче, запечь его. Рецепт неизвестный, из головы, может и ерунда получится. Нет, будет — фьюжн.

Делаем подсоленную подушку из лука, полукольца. Треску, или минтай (а вдруг продавец попутала, коллега очень уверенно говорила о треске?!) — порезала как на хё. Немного присоленное, чуть, как иней ранней осенью, это хё выложила на подушку.
Сверху укрыла тонкими колечками кабачка. В один слой.

Говорю же — фьюжн. Не знаю — что получится.

Сыр. Обычный, самый российский, натерла на крупной терке и перемешала с майонезом, разбавила все это водой. А потому что сметану перед этим вечером вылизали кот с сыном.
Всю штуку, в форме, залила соусом и поставила в духовку. Вуаля. Теперь стеклокерамический дух будет там колдовать, я посижу в сторонке, с котом. Сын — уехал.

Вот думается, а что тут поэтического? Да ничего.

Может только — подушка. Как подушка у изголовья. Или нож. Как что-то острое. Это я, пока все это делала, размышляла о Сэй Сёнагон. Характер у нее был тот еще, жесткий, волевой, мужской характер, необычный для ее эпохи. Начитана и образована, по китайскому образцу, потому что и отец и дедушка ее были очень сведущими и в поэзии и в придворной жизни. Род Киёхара — это их предок привез в страну из дальних далей волшебную и удивительную — цитру... Резала словами как ножом, записки прятала под подушку, в надежде ли что их кто-нибудь найдет? Кто-то и нашел, может даже очередной возлюбленный, ведь была она тогда не замужем. Зато теперь мы можем читать то, о чем она думала.

Этакое эго, имеющее даже некое право на него, эго-беллетристика с элементами нарциссизма. Но, как это не странно, очень близкое спустя тысячу лет... А все благодаря чему? А все благодаря тому, что замечала разные мелочи, совершенно банальные, которые нравятся или не нравятся, которые раздражают или очаровывают. А это — вещи неизменные, во все века, во все пределы, не то что там какая-нибудь... любовь.