Над голубыми небесами...

Над голубыми небесами
Звёзд статуэтки исчезали,
И перья леса прикасались
К плащам летящих облаков.

Душа качалась над весами,
Смотрела серыми глазами
Туда, где тучи кувыркались
Над сотней огненных штыков,

Их кудри плавно загорались,
И день - печален и суров -
Из пасти ночи вырывался,
Струился, пенился, взрывался,
На крыльях десяти ветров
Летел по свету и сливался
С потоками ушедших дней,
И плавно горизонт качался,
Сверкая бусами огней.

Мне стало тесно в этом доме! -
Сказала ночь. Себя не помня,
Умчалась к озеру лесному
И там рыдала до зари.

А рыцарь-день, тоской томимый,
Висел над огненной периной
И ел варенье с балериной,
и по-французски говорил.

Луна с горящей гривой львиной
Одна бродила вдоль витрин,
Прикидываясь то кузиной,
То гостьей с чьих-то именин.

Но сумерки не начинались,
Не подступала темнота,
И краски густо разливались
По белой скатерти холста.

Мне было душно, я бродила
Одна по высохшей траве,
И огнедышащая льдина
Росла в гудящей голове.

И тишина гудела эхом,
И билось облако в груди,
и колькольчиковым смехом
Звенели в памяти дожди.

А ночи не было, как будто
Она украдена, а мы
Готовы променять на утро
Покой безпамятства и тьмы.

Кометы с чёрными глазами
Сердца небесные пронзали,
Шатры небесные взрезали,
Высовывали языки...

А люди циркули крутили
И фонарями вверх светили,
Но ничего не находили
И умирали от тоски.

Что ж, ночи нет, Луна забыта,
И звёзды проданы в музей,
И по стеклу стучат копыта
Рассветных алых лошадей.

А ночь над озером склонилась,
Вода мутна от чёрных слёз...
А может, это мне приснилось,
Пока от мира я таилась
За ширмой спутанных волос...