Старушка и хлеб

Старушка тихая с изношенной клюкой,
По тротуару шаркая ногами,
Куда-то в даль брела сама собой,
Шептала, что-то бледными губами.

Худая, тёмный, выцветший наряд,
И башмаки для ног великоваты,
Те, кто встречался с ней, потом назад,
Не раз вновь оборачивали взгляды.

Такая старенькая и к тому ж одна,
Куда брела, вопрос вставал у многих,
Но ни спросил никто, кому нужна,
Все сторонятся старых и убогих.       

И вот она остановилась у скамьи,
Нагнувшись низко, что-то поднимала,
Кто может обронил гроши свои,
Подумала девчонка что шагала.

В руках старухи хлеб, увидела она,
В пыли лежавший на траве сухой,
Дрожали руки те и горьких слёз волна,
Хлеб до груди прижав качала головой.

А девушка смотрела в стороне,
Что будет дальше, в телефон снимала,
Тех ужасов, что кроются в войне,
Она не знала и того не понимала.

Обдувши пыль, за пазуху свою,
Хлеб бережно старушка положила,
Я б этим хлебушком, сказала ей, в войну,
Своих бы деток малых накормила.

Не приведи Господь, такое знать вам всем,
Тот голод, нам известен при блокаде,
Не упрекаю вас за то и не виню, зачем.
Мы выжили в то время, хлеба ради.

Не смейся детка, то великий грех,
Кто недоевши наземь хлеб бросает,
Не знает он о том, что на виду у всех,
Он род детей своих, на голод обрекает.

Нет не сейчас, на будущее знай,
Что ожидает нас, нам это не известно,
Ты боль мою, на телефон свой не снимай,
Тебе понять меня, совсем не интересно.