Петыр Алипиев. Лисёнок

Лисиче

Такава безпределна синева
май месец тука не познава.
Косачи крачат в меката трева.
Под облаците паяжина плава.

Дъхти на гюзум слънчевия ден.
Потръпва лайката, белее.
Един щурец, като листо зелен,
виси на сламчица и пее.

Сред тая вечна, мила чистота
и в тоя рядък миг, когато
светът е цял изпълнен с доброта,
с опалови отблясъци и злато—
 
косач, изправил чорлава глава,
изплашил пеещо до него птиче,
със вик работниците призова:
«У-ууу... насам, открих лисиче!..»
 
И всички бързо, на табун голям,
нарамили коси и дълги вили,
се втурнаха след миг натам,
звяр в храстите и в себе си открили.

И тичаха, и викаха: «Бий, дръж!»—
доде лисичето застена.
С коравите си пръсти дребен мъж
го тури мъртво до купена.
 
И легна то далече от света
в сеното също като живо.
Кадънки пееха във утринта
и се ухажваха щастливо.

Звънеше горе синият простор.
Летяха пухчетата бели.
И хората, с доскоро мътен взор,
стояха там, глави навели.

Петър Алипиев


Лисёнок

Бездонно, беспредельно голубой
май месяц чистая картинка.
Косцы шагают шёлковой травой.
Плывёт под облаками паутинка.

Пьянят нектаром луг и даже высь.
Ромашка белая трепещет.
Сверчок зелёный на листке повис:
смычком по струнам так и плещет.

На чистом лоне вечной доброты,
в тот миг, когда весь мир с начала
казался воплощением мечты,
так золотился восковым опалом,
 
лохматый замер вдруг и закричал:
«Лисёнок вон! А ну поймаем!»—
и, птаху напугав, с косой помчал
по спелым изумрудам мая.

Напарники, мгновенно озверев,
тотчас добытчиками стали,
всем табуном взметнулись на заре,
зверёнышу грозили сталью:

«Держи его!» Уже скулил малыш,
а те его пинали тупо...
Щепотью грубой мелкий коротыш
достал из травостоя трупик.

Малыш застыл на сене как живой
под «пить» щеглов своим подругам,
уже далёкий, но всему здесь свой.
А те молчком столпились кругом.

Безмолвная звенела  синева.
Пушок парил по ветру белый.
А те на землю опустив глаза,
переминались так несмело.

перевод с болгарского Терджимана Кырымлы