лик...

В черте «ничто»,
в пространстве полом
зудел комар, и дом был полон
теней от копий и рапир,
что жизнь секут, вонзаясь в мир.

Средь морока, что плыл, зиял
светился лик. Его овал
был знаменем средь пустоты,-
столь лика значимы черты.

И словно слёзы на щеке -
играли тени на стене...
...и глаз сияние...и рук -
молитвы жест, спаситель мук,
что проницал и был речист...

И был тот лик безмерно чист.

Из глаз струилось утешенье,
и жеста робкое движенье,
благословенье, трепет рук -
тьму светом окрестили вдруг...

И стало ясно, что и впредь -
лик станет в душу мне глядеть,
и прорицать, и порицать,
и светом истины мерцать.


В черте «ничто»,
в пространстве полом
зудел комар, и дом был полон
теней от копий и рапир,
что жизнь секут, вонзаясь в мир.
 
Средь морока, что плыл, зиял,
светился лик. Его овал,
сиял средь тьмы и пустоты,
имея святости черты.
 
Там, словно слёзы на щеке,
мелькали тени в уголке...
А лик – сиял. И были руки
в мольбе простёрты, будто звуки,
что вырвались из немоты, –
легки, смиренны и чисты…
 
Дарил тот образ утешенье…
Вдруг вижу – слабое движенье,
и пальцы светом крестят мрак!
Сон наяву? А может, знак?

Теперь я знаю: что и впредь
лик станет пристально глядеть,
и прорицать, и порицать,
и светом истины мерцать.