Ещё не вечер. Проза

У каждого человека, живущего на земле, есть свои периоды переходного возраста. Ирка, например, входила в свой трудный подростковый. Ей уже исполнилось тринадцать с половиной и она считала себя достаточно взрослой. Очень даже взрослой - она уже и песни пела серьёзные: а любовь, а любовь, золотая лестница, золотая лестница без перил... И в её младом воображении сразу вырисовывалась лестница ПТУ, в котором учился её, как это модно было называть - парень - симпатичный владелец длинных рыжих волос, будущий механизатор широкого профиля. Тогда это тоже было модно - длинные волосы и брюки клёш.  ПТУ находилось в соседнем селе, в пяти километрах от её, родного посёлка и у школы, в которой училась Ирка, был договор с этим училищем - по очереди устраивать вечера, типа: золотая осень, новый год, двадцать третье февраля и восьмое марта...
В этот раз была очередь ПТУшников принимать гостей, вся молодёжь была  извещена и все к этому готовились по своему. Мальчишки из ПТУ украшали зал золотыми, якобы кленовыми, листьями, а девочки из школы наводили марафет с помощью маминых металлических бигудей и помад... Всё как всегда, в общем. Ирка тоже готовилась. Бигуди были уже на голове, помада в кармане, капроновые колготки и кримпленовая юбка в шифоньере на средней полке, на уровне носа - на самом видном месте. А надо будет отметить, что у Ирки была младшая сестра, девяти лет отроду, которая  вступила в фазу  зависти и ябедничества - ни одно мероприятие в их однокомнатной коммунальной квартире не обходилось без её любопытного носика. Эдакая шмыгалка, развитая не по годам и не по годам острая на язычок. Она внимательно наблюдала за Иркиными сборами и в душе её собирались ревность, зависть и понятие, что она на бал не попадает. Надо было что-то делать, что-то предпринимать и она, буркнув себе под нос многозначительно и вполне недвухсмысленно: "Ещё не вечер...", - прошагала в их общую коммунальную кухню к матери с отцом, которые занимались каждый своим любимым делом: отец - чтением прессы, матушка - стиркой белья и приготовлением ужина одновременно... Элька взяла мать за руку и начала канючить слезливо и противно: "Хочу с Иркой на бал, почему она идёт, а я нет, я тоже хочу..." Мать сердито пшикнула на неё и опасливо оглянулась на мужа - услышал он вопли младшей дочери или нет? Дело в том, что она тоже вошла в переходный возраст, возраст женской ненасытности и ей очень хотелось отпустить старшую дочь на вечеринку, чтобы хотя бы пару часиков  остаться в их комнатушке наедине с мужем, младшая дочь не считалась, спала она крепко и никому своим ровным посапыванием не мешала. Но у главы семейства на этот вечер были свои планы - футбол и ему было не до супружеского долга и так называемых переходных фаз, ему-то как раз было выгоднее всех, чтоб Ирка осталась дома. Вот так всё и решилось. Месть младшей сестры состоялась! Ирка прорыдала всю ночь в подушку, встав утром с обиженным, опухшим от слёз лицом; мать всю ночь провздыхала о своём, о женском; глава семейства с независимым видом просмотрел футбол и потом долго лежал, уставившись в  потолок, думая о том, что пора как-то решать жилищную проблему - семья растёт, а метры остаются прежними... И только одна Элька спала безмятежным сном в своей розовой пижамке, с вышитым аистом на груди, широко раскинув руки и ноги, эдакая маленькая и вполне симпатичная каракатица.