У иконы, в которую лбом упирался...

***
Мне б на донышке солнышка –
что ещё?
Шар земной –
                хоть шаром покати –
превратится в небесное стойбище,
затерявшись в ночном конфетти.
Ничего кроме нежности               
                стоящего
не встречал я на этой земле.
Я любил тебя!
Что ещё,
                что ещё               
оставляю удушливой мгле?!
Отзовись,
неземная,
нездешняя,
помани меня белым крылом
от свечи,
                догорающей бешено
у иконы,
в которую лбом
упирался
              с убогими, нищими,
будто с ними я был заодно.
Не ищи меня:
прежде отыщется
апельсин на столе заводной.
По нещадно-застиранной скатерти,
что от страха забьётся под стол,
если к ней присмотреться внимательней,
как вино,
            побежит волшебство;
жаль:
без повода вовсе прольётся,
мимо платья в горошек
                стечёт,
даже
не
к макаронам по-флотски,
а туда,
где и жизнь не при чём,
где молитва к губам
                не отважится
привязаться…
Но ты надыши
что-нибудь хоть на  донышко варежек
с несусветным теплом 
для души.