Теремок в зимнем лесу

Говорила тебе—направо,направо поворачивай!..а ты, тля, всё налево норовишь. Ну и,где дорога,к каким таким уям нас занесло?!

«Во баба,достала в конец. Всю дорогу зузузу в уши.» — Федька треснул со злости по рулю,резко распахнул дверь и вывалился из авто в сугроб. А затем,загребая ботинками рыхлый снег,направился куда глаза глядят. А глядели они в тот момент на мерцающий среди мрака деревьев огонёк.
Зинка оторопела от такой неслыханой наглости. И что это нашло на её всегда тихого и меланхоличного муженька?

— Федькааа,подождиии!—уже слегка испуганно прокричала она и вылезла следом. И хотя идти по проторённому пути,казалось бы,проще,за долговязым Фёдором Зинка семенила,пыхтя и отдуваясь. Вечер давно сменился сумерками,а в лесочке было всё ж темнее,поэтому она постаралась прибавить шагу.
Огонёк впереди мерцал и манил,то как будто приближаясь,то отдаляясь.

—Погодь,куда прёшь?!—остановил догнавшую его бабу Фёдор,чем занрво ввёл её в ступор.—
А ведь ноги уже несли на открывшуюся перед ними чудную полянку. Посреди оной стоял крепкий деревянный теремок. Из трубы приветливо шёл дымок. Пахло чем-то ароматным и таким знакомым,но давно забытым.

—Да что ж мы стоим тут,Федюнь,авось не съедят нас,пустят-то на ночь,накормят-напоят,да дорогу подскажут,— жалобно пропела Зинаида.
—Да погодь ты!—с досадой повторил муж.— … !

А навстречу уже вышла улыбающаяся старушка,всплёскивая руками:
—Да что ж вы так припозднились,гости дорогие! Уж и самовар давно на столе,да плюшки сахарные. С утреца вас дожидаючись хлопочу.

И так искренне было бабкино недоумение и радость на добродушном морщинистом лице,что путники растерялись. Замёршие и уставшие решили войти в теремок,а там уж и выяснить насчёт недоразумения. Разувшись в сенях,супруги прошли в горницу. Внутри было светло и веяло домашним уютом. На столе стоял пузатый сияющий самовар, под вышитым полотенцем угадывался каравай, в блюдцах лежали оладьи,плюшки,рогалики, да конфеты шоколадные в ярких,блестящих обёртках. В белоснежной огромной печи стоял горшок,который хозяйка вынула,подхватив странной приспособой с рогами на конце. Фёдор припомнил,что эта штука называется ухватом. Даже не заметив как, Зинка с мужем оказались за столом,с деревянной расписной ложкой в одной руке,с куском каравая — в другой. А в тарелке,источая тот самый аппетитный аромат, была каша. Так много, что Зинке поначалу не верилось,что осилит её. Но,попробовав,уже не могла остановиться,и после,к своему удивлению, попросила добавки. Кроме каши,хлеба и сладостей, приветливая старушка угощала гостей пареной репой, запечёнными бобами, тушёной морковью в молоке, печёным картофелем,салатом из одуванчиков и крапивы, маринованными грибочками …
И как-то ни Фёдору,ни Зинаиде,не хотелось расстраивать приветливую старушку, открывая глаза ей на то,что ошиблась,обозналась она,и совсем не их ждала к праздничному столу. Да та вроде и довольствовалась односложными ответами про то,что в городе хорошо живут и приехать раньше не могли из-за разных хлопот-забот. Сетовала баба Аглая на дела,да на городскую суету,а затем,глядя на них,уже зевающих,отвела в комнатушку-опочивальню.

И снилось Зинке бескрайнее ромашковое поле, по которому она,юная,прекрасная и тонкая,как тростинка,бежит, раскинув руки, счастливая до безобразия,— в объятья широкоплечего длиногривого блондинистого красавца. И они,кружась,падают в море ромашек,утопая в водовороте страстей.

Фёдору нестерпимо хотелось спать,но какое-то смутное беспокойство заставляло мужчину ворочаться на мягкой и чуждой его костлявому телу пуховой перине. Завидуя сладко посапывающей жёнке, он честно пытался сомкнуть веки,но не мог. Мысли,одна за другой возникающие в его лысеющей чернявой голове,гасли,едва наметившись,так, что он не успевал ухватить их,и от этого беспокойство Фёдора только множилось. А сон,кот баюн,мурлыкающий на ухо,уговаривал закрыть глаза и отправится в его необъятное царство. И так это было навязчиво,что раздражало Федьку всё больше и больше,и,когда,в который раз он услышал всхрапывание Зинки,то откинул одеяло,и,стараясь не шуметь,встал с постели и отправился на поиски мэжо*.

Выйдя в коридорчик,он также тихо пошёл по нему,выискивая нужную комнатушку,и подивился тому,что, с виду маленький, теремок внутри оказался больше. Коридор петлял и заворачивал,но двери на пути так и не попадались,— сплошь беленные с картинами,нарисованными прямо на них. А на картинах тех люди в разномастных,похожих на старинные одеждах: кто — в тулупе и валенках,кто в сарафанах,кто —в полном воинском облачении. А то и вовсе сказочные какие-то персонажи — с рожками,хвостами и пятаками.

Наконец-то Федька увидел дверь и поспешил к ней,радуясь,что хоть куда-то да вышел. Открыв её и заскочив в комнату,он ошеломлённо присвистнул…
Также в небольшое оконце струился лунный свет,освещая кровать,сундук в углу,и старый платяной шкаф. Также валялась на пуховой перине,блаженно улыбаясь во сне,его жена Зинка.
Весь в испарине, мужик выскочил обратно за дверь и торопливо пошёл по казалось бы не длинному коридору. Он опять сворачивал то налево,то направо,ища выход,но подойдя к возникшей в стене двери и открыв её,снова увидел знакомую комнату с Зинкой,сладко дрыхнувшей в постели. Фёдор развернулся и побежал в обратную сторону,а,увидев, неожиданно появившуюся на пути, лестницу, радостно поскакал по ней наверх. Вбежав на второй этаж увидел целую анфиладу комнат,но,распахнув первую же,еле сдержал крик. И там была Зинка…
Впрочем,в следующих 12-ти тоже.

Вернувшись к началу этого коридора,Федька меланхолично отметил,что лестница исчезла,а на том месте,где она якобы была,красовалась сплошная стена. И картина в полный рост,на которой —ухмыляющийся дед,заросший,одетый в тёмныемшкуры и показывающий кукиш.
Федька сполз по противоположной стене и крепко задумался. Откуда-то сверху к его ногам упала верёвочная лестница,вцепившись в которую,он полез сам не зная куда и зачем. Поэтому,когда сукнулся о какую-то крышку,только и очухался. Толкнув крышку-дверцу, Фёдор вылез на пыльный чердак.
—Уху! —раздалось буквально над ухом,да так неожиданно,что наш герой чуть не йопнулся обратно.
—Вомля!—вырвалось у Фёдора.
—Сам мля!— ответил филин,сидящий на жёрдочке.— Ну,загадки отгадывать будешь иль взад вертаешься?
—А давай!— с вызовом рявкнул Фёдор.—За…ся я уже по вашим лабиринтам …!

—Итак,первая загадка (где-то вдруг звякнул гонг):
Где находятся города без домов, реки без воды, а леса без деревьев?

Фёдор выдохнул,удивлённо:
—На карте,ясен пень.

—Вторая загадка (Дзаннннг):
Вился,вился белый рой,
Сел на землю — стал горой.

Фёдор,с ухмылкой уже:
— Снег ,мля.

Третья загадка (бабаммммм):

В дремучем лесу затерялась избушка.
В избушке живет непростая старушка -
Берет помело, да в ступу садится,
И тут же над лесом взлетает, как птица!

Задумался Фёдор,да не над загадкой немудрённой,а над бедой,в которую вляпался. Прав филин,и снегу намело кругом небось немерянно,и без карты иль подсказки выхода не найти,и старушка в теремке с подвохом оказалась.

—Ну,понял наконец,куда попал?—ухнул филин.
— Чего уж теперь,только как от Яги-то теперь уйти своим ходом?
— Слезай с чердака,иди к Лешему!
— Не понял…
—Мужик с кукишем на стене. Подойдёшь,скажешь :«Дядько,помоги непутёвому.» и не забудь поклониться.
Федька так и сделал и даже ухом не повёл,когда старик,хихикнув,потребовал плату кровью. Достав из правого кармана джинс перочинный нож, провёл по подушке большого пальца,который приложил к картине.
Леший же, ухнув по-совиному, вышел из полотна в коридор.
—Пойдём что ли… — ухмыляясь молвил старикан.
Коридор «поплыл» и перед взором Фёдора проявилась знакомая дверь,распахнутая настежь. Только обстановочка за ней была не такая уж безмятежная :
Посреди огромной комнаты стоял дубовый стол , с двумя лавками по краям. На столе лежала спящая Зинка. Пыхала жаром печь,возле которой возилась колченогая жилистая старушенция.
Она деловито точила топорик,мурлыкала под нос незатейливый мотивчик и словно не замечала непрошенных к столу гостей.
— Хватай свою и быстро уходи, — тихо сказал Леший. — морок скоро развеется,а с йАглайкой у меня свои счёты.
Федька по жизни вообще-то был не дурак,поэтому подскочив к столу, приложив усилия,ножичком срезал путы, взвалил на руки Зинку,и пошёл скоренько к выходу. Несмотря на свой немалый вес, жена на удивленье не сильно оттягивала руки. Выскочив за дверь,спрыгнув с крыльца,Фёдор со своей ношей оказался в сугробе по самое не могу. А точнее по… пояс.
 В теремке уже что-то хлопало,как попкорн, хлюпало и звенело. Нужно было что-то срочно делать,но как и в какую сторону бежать к машине, —непонятно.
Краем сознания Федька зацепил чудной агрегат аккурат у стенки теремка,который,со скрипом и лязгом вдруг стал подниматься,обнажая озябшие синие лапенции под днищем.
В избе опять загрохотало, забряцало,завыло на разные голоса,заколошматило — да так,что домишко заходил зодуном,завертелся юлою,набирая обороты.
Зинка открыла глаза,очумело глядя на супруга и окружающую действительность. Видно она,эта действительность,настолько отличалась от ускользающих сноведений, что вся мировая скорбь отразилась на всё ещё миловидном женском лице.
Не вдаваясь в объяснения, Фёдор потащил Зинку к широченной ступе. Та моментально очухавшись вместе с мужем залезла в полётное средство,не удивляясь, как будто так и надо.
— А как оно работает-то,Феееедя?
Не успел муж ответить, потому как в тот момент одна из куриных лап избушкиных,задев ступу в движении, запустила её со ступонавтами в полёт.
— Йоооооо…!
— Аааааааа .ааа.!
И полёт этот был стремительным,со свистом в ушах, да с матерками,но окончился почему-то быстро,и опять в сугробе. Только теперь супруги оказались в снегу по самые маковки. Барахтаясь и чертыхаясь, они вылезли на пригорок,который оказался краем дороги.

— Федь, наша машинка! —радостно загомонила Зинка. Фёдор кхекнул от радости и удивления,не в первый раз за сутки, и,прихрамывая поспешил за семенящей к авто женой. Зинка заскочила в машину первой,молча дожидаясь его.
Ключи,как и прежде, были в замке зажигания. Так что,захлопнув дверцу,Фёдор вдарил по газам,и жигуль понёсся по дороге,на пределе всех лошадиных сил.

И вот впереди показались огни большого,такого родного, города. Федька повернулся к молчащей,словно воды в рот набравшей, Зинке и о…ел.
Вместо круглолицей кареглазой пухленькой супружницы на него,вытаращив глазюки и оскалив щербатый рот, уставилось нечто,покрытое мутной тиной. Фёдор было дёрнулся, но оно,это непонятное, навалилось на мужика, источая болотный смрад и безысходность…

— Ааааааааааа!
— Ты чо орёшь?! Ополоумел что ли? Вставай и иди ёлку разбирать. Вот …ля ,придумали ж умники праздники эти затяжные. Ничо,завтра девятое,а там и на работу. Федька, ты чо,опять спишь что ли?..
 П.С. не дописано