Т28 Донецкая весна

Юрий КИРЕЕВ
 
     Тетрадь 28
 
     ДОНЕЦКАЯ ВЕСНА

     сборник


     РЕПОРТАЖ ИЗ   
     АРКАИМА

     Защитникам
     Домбааса

     ВМЕСТО ПРОЛОГА

Нарыли учёные
в толщах земли
Город
и, чтобы не ссориться,
Новую Трою
они нарекли
Городом
с именем Солнца.

Прямые проспекты
в потёмках времён
Умело
чертил Кампанелла
И то, что считалось
красивым враньём
Стало реальностью
в целом.

Томящая призрачность 
хрупкой мечты
Стала зовущей надеждой.
Обсерватории древней
черты
Стали
укором невеждам.

Видится
с околоземных орбит
Звёздный проект Аркаима.
Немеркнущий разум –
земной мегалит
Глядит из-под вечного грима.

Векторы улиц
и сегменты стен
Эгоцентричнее космоса.
А тайна,
Которую спрятала степь.
Стала приятною ясностью.

Большие поклонники первой звезды
В центре земли застолбили
Крест,
как оплот
полевой борозды
И как отворот от могилы.

А больше того –
мировой приворот
На счастье небесного качества
Чтобы оно
у парадных ворот
Для каждого Русича значилось.

Так нужно ли братцы
Донецк или Крым
Ввергать в бесконечную
ломку?
Нам не простит Аркаим.
Нам не простят
и потомки!

     1-1._______

Я человек.
Есть и руки, и ноги.
И главное,
есть голова на плечах.
Но голова
вырастает у многих.
Только бы мозг
в голове
не зачах.

И черепок чтоб, конечно,
не стал бы
Ореху пустому сродни.
И не кололи б
убойные залпы,
Ореховым эхом 
донецкие дни.
 
     1-2.
Разве не факт цивили-
зационный?
Когда сын папашу
берёт на прицел,
И не жалеет
патроны
На
похоронный
процесс.

Сын занят
своей трепанацией.
Папаша заштопал бушлат.
Кому на кого опираться?
Граница
по кухне
прошла.

Границу придумали саксы:
Ошибся –
и верную смерть
Не штемпель
фиксирует в Загсе,
А в городе
фосфорный смерч.
Котлы,
и воронки,
и ямы.
И трупы,
лежащие скопом.
Трупы
с расколотыми черепами
Мастерски,
но
не осколками.
И не
томагавком, 
и
не индеец –
Скачет герой,
но другой,
Тот,
кто от страха 
не индевеет –
Инея нет за душой.

     1-3.

Инея нет?
Но иней повсюду!
От страха с утра
индевеет Донбасс.
И я холодею.
Там русские люди.
И им не поможет
контуженный
Спас.

Но от какой
задымлённой купины
По светлому лику
слеза
поползла?
Надежда взлетела –
лежит половина.
Ракета другую
с собой
унесла.

Силятся Лыцари
сжечь по частям
Неопалимую
русскую лебедь.
Забыли и саксы:
душа – это храм.
А лебедь гнездится
на небе.

     1-4.

И голосует
«нерИдная» Рада
За смерть
нерождённых,
за жизнь никакую,
Роя копытом
хазарского прайда
От русских заветов
межу роковую.

Майданцы спешат
отработать сполна
Десерт
у себя на поминах.
Такая теперь утвердилась цена
Очень цветным Украинам.

Гарцуют не кони!
Беснуется гетто.
Точит
ножи
геноцид.
Но успевают!
Увозят кареты
Сшивать,
что не смогут сшить
и
праотцы.
 
Пан Порошенко!
«Не твий ли цэ
крестник?»
Без глаз,
без руки
и без ног
В ладошке зажал
сохранившийся крестик.
За жизнь ухватился,
как мог.

     1-5.__________

За крест ухватиться
в беде не смогла
Родина Мовы великой.
Вонзилась
в людское сознанье
игла
Новохазарского ига...

Укол отчуждения
русских искал,
А выследил
русское братство.
Потухло сознанье.
Пропала искра
И поздно
за голову браться.

Время распалось
на до
и теперь.
И люди вцепились
друг в друга.
Кто смотрит на запад –
открытая дверь.
Кто против –
другая услуга.

Русскому
прежде чем голову снять
Язык надо с корнем отрезать.
План «Барбаросса»
с повестки не снят.
Дополнен:
«Калёным железом!»

Крещёный крещёного
стал убивать
На диво повстанцам ислама.
Как будто забыли,
что русская мать –
Это их общая мама.

Русский русскому
роет яры,
Сверяясь
по Натовской карте.
На Юго-востоке
нацистский нарыв
Прорвался кровавым азартом.

На мушке ребёнок,
на мине старик,
Под градом огня – ополченец!
И слушать страны
четвертуемой крик
Стало большим развлечением.

Но в небо
упёрлись
отцы-Моторолы!
И,
блокпостами
стать каждый готов,
Жаждут спросить
за сожжённые школы
и за
заигравшихся 
в мячик мальцов.

А фреска
слезой окропляет
Всех,
кто без времени сгиб.
И русское братство
благословляет
На всеславянский
соборный
разгиб!

     2-6._______

Я человек!
Только этого мало.
И
никуда
не деться
От шоу,
что школою стало,
Где учат страдать,
как индейцев.

Планете грозит
резервация.
Но не
ужаснувшись заранее,
Москва не спешит
разбираться
С Европой,
на голову раненую.
 
По плану
раскроены
скальпы.
Каждый уже
оселедец.
А время –
хороший скальпель:
Швы уберёт
напоследок.

Но есть ли кому-то
по силе.
По-мирному
справиться
с трещиной?
На береге левом –
Россия.
На правом – 
Россия не меньшая.

Откуда такая культура,
Где двум
не ужиться в одном?
Ленин родил
не халтуру.
Людей отравили потом.

Бок о бок жить
сделалось тесно.
Неньку раздели тайком.
Теперь мелодичные песни
Грустно молчат
о былом.

В чугунных зато 
палисадниках
Зады напрягают
укропы:
Москва –
это Азия в ватниках.
Но Украина –
Европа!

     2-7.

А террикон 
не ковыльный курган.
В круге ковыльном
па память
Хохол
и хохочущий хан
Обменивались
бунчуками.

Сдуру
резвились ребята.
Не сдуру ли
и
теперь
Свинцом ублажает
брат брата,
Словно
ужаленный зверь.

С ухмылкой 
борцы за приличие
Наклеили брови
на лоб.
Им нет никакого
различия:
Что в лоб,
а что прямо
в гроб!

Но лбом
дорожит 
Донбасс
И, морщась
от Минских обедов,
Верит 
в божественный Спас,
В 9-ое Мая.
В Победу!

Верит,
что землю спасёт
Не просто предтеча салютов.
У многих
на этот счёт
Свой образ
мирского уюта.

Запад вложил в западню
Махновские бредни Бендеры.
И узаконил резню
В ново-нацистской
манере.

Открылся кровавый сезон:
Есть! -
русские головы резать!
Закроется!
Скоро!
В сизо!
Возможно рукою Совбеза.

А может собака
в другом.
Издревле открытом зарыта?
В самом бардаке мировом
С его персональным корытом?

По сути кривую
теорию
Лелеют вожди Западенские.
Так пусть
снизойдёт
на историю
Божественное равноденствие.

Пусть лишь тишину нарушает
Симфония
майских
салютов.
И право на жизнь
утверждает
Простой ультиматум
малюток.

Рождаются новые люди.
И в божьей
рождённые силе
Бодаются с млечною грудью
Богатыри
России.

     2-8________

Фашиствующей диктатуре
Сходят все фокусы
с рук.
Княжил когда-то там Рюрик –
А стал заправлять Яценюк.

Но Малую Русь
у Хрущёва,
Как полонянку отбили,
И Новую строить готовы
И Губарев П.,
и Пушилин,
И твёрдый Пургин,
и Царёв,
И кипячёный Долгов.

Народ обчесался ручищей
С вопросами
что, мол и как?
И выгреб
из бородищи
У классика
соль про бардак.

На прииске работодатели
Золото с кожей сдирают
И благ мировых созидателей
Без благ умирать отправляют.

Воры прибавочных ценностей
Себя завалили презентами.
Советов
продажная целостность
Оценена аплодисментами.

Настала
Бориса Второго:
Эпоха:
бери,
что осилишь.
Уркам хватило
полслова.
И – растащили
Россию.

Всё с украми было не то, чтоб абы
Как:
даже запахло кровью.
Укры свои
распушил чубы.
И убежал
Янукович.

     3-9_______

А мастерицей в печёнках
Тайно инача законы,
С рыжей косой амазонка
вышла на волю из зоны.

Вцепилась в загривок Майдана:
«Геть! 
Москалей на ножи!»
Донбасс
с перекрашенной дамой
Не согласился дружить.

Время! 
Моргнуть по-советски
Большим желваком
на скуле.
Укры за вольность
в Донецке
Оскалились на москалей.

Тогда ополчились
и ополченцы.
В преддверии метаморфозы
Красное выбросили полотенце,
Но испугались Морозовы.

Классовый спор
субсидировал Савва.
Но детское время прошло.
Резать свой сук
уморительно стало.
И стало похоже
во зло.

С какой белены
это снова влюбились
Холопы 
в свою старину?
Так олигархи
всерьёз возмутились
И не простили
вину.

За право с ногами
залазить в корыто
Кто поплясать не герой?
За покушенье
на потом нажитое
Как
не подняться горой?

Вот и стреляют
без при-
упреждения.
Это такое хобби.
Без предупреждения
на
поражение.
Всех бы без гроба угробить!

Но пламя героев, творящих добро,
В сердцах никогда
не убудет.
Бежит с поля боя конфетный барон,
В страхе бросая
орудия.

Бросает не всё.
Спокоен палач.
Российская крыша,
как жинка.
И радостью
детский
становится плач
При смаке кровавой начинки.

Такая загадка
сама по себе
Оставит сидеть
без обеда.
Но не сокрушается пусть ФСБ.
Застолье оплатит Победа.

     3-10______

Котёл Иловайский –
военный восторг!
А минский –
окоп миротворцев.
А не покорившийся
Юго-восток –
Республика
для новоборцев.

Народ обчесался –
и кровь пролилась.
От ценностей общенавязанных
Как не
возмутиться?
Фашистскую власть
борцы ублажать
не обязаны.

И помнят ещё
в Краснодоне,
Помнит тем более враг,
Как высился над терриконом
Зарёю
окрашенный флаг.

Не с этого ли
проекта
На
не обсиженный сук
Пялится
пятый сектор
И бандерлог Яценюк?

А может желающих больше
Сверху
взглянуть
на фигу?
Есть скептики.
Те,
что в Польше.
И те,
кто попали
в книгу.

В иудину книгу!
которая
Людям на трезвость подарена,
Для пересмотра
теории
Шерстью
поросшего
Дарвина.

Дедушка!
Вы не правы:
Не человек –
от мартышки!
Стала донецкой
правдой
Логика
Нюрнбергской вышки.
               
На этой высотной
плахе
Стихнут
учёные бдения.
И
никакой парикмахер
Не сбреет
былые
сомнения.

Я человек –
и два уха,
И офтальмолог
не нужен мне.
А хватит ли
русского духа
Снять с дерева
правдой
контуженных?

Но
упреждая процессы
Преступники слезли сами.
И прибавляя в весе,
Заскрежетали
зубами.

     3-11_________

Жгут!
Убивают!
И пусть
Брюссель бузиной опоросится.
Как упоителен хруст
Рёбер
живых новороссинцев!

И как в далеке
от бога
У бравых баптистов
в гостях,
Гарцует
с засланцами в ногу
Рыжий Майдан
на костях.

Как ослепляют
публику
Белой керамикой
зубы!
А в чём
смак народным республикам
От
Западинского зуда?

Располагает
не к ланчу
Большая улыбка
Барака:
Взамен персонального ранчо –
Глобальное благо бараков!

Пирует наёмная месса,
В зубах ковыряясь
акацией.
Надолго запомнит Одесса
Изящно
горящую акцию!

Слепые лишь помнить
не будут: 
Из окон
с шестых этажей
Летели не факелы –
люди
На клумбы
нацистских ножей.

     3-12.________

На трупах опух
Коломойский.
Расцвёл зеленей,
чем укроп:
Выпущенная 
по-свойски
Дымится славянская 
кровь.

И длятся (доколе?)
не детские,
Но очень прицельные прятки.
Кто
попадёт в Донецке
В завтрашнюю
десятку?

И
на евро-
удивление,
И даже:
мол, кто его знает?
А не само ль
население
Само же себя
пожигает?

Но хватит ли
и надолго
Десятками
горе турить?
Дон –
это тоже
Волга –
А песню
нельзя запрудить.

     3-13.______

Какой же оранжевой радостью
Беременна краля Майдана?
Не залпово ль огненной Радой
Или брусчатковой
давностью?

И в руку ль Крещатинской дивчине
Кесарево
сечение?
Но доллары с кровью уживчивы.
И ушлым не до размышления.

Но если нахлынет
безумие –
Встанут со дна
пороги.
Взрывчатка
людского Везувия
Разумнее
политологии.

Сдулись в народе
симпатии
К силе
подержанных слов.
В моду вошла
дипломатия
Молча кричащих
гробов.

И пусть на укроп
олигархам
Изводятся
гордые укры:
Землю очистят
от страха
Реального сектора руки.

А подвиг
больших сыновей,
Посмертно
рассказывать нанятых,
Окупиться
для матерей
Приватизацией
памяти.

Горе строптивых рассудит.
И, как говорил Мозговой,
От терриконов,
отсюда
До Львова
подать
рукой.

     3-14_______

Накроет
дорожная карта
Логово ростовщиков.
Не к грекам,
но к русским Карпатам
Скорей бы
приникнуть щекой.

Услышать,
как гром зарождается.
Как будто спешит Святогор.
Крещённая Русь упирается
В междоусобный забор.

Донецк отряхает осколки.
В Дебальцево стынет котёл.
Тысячи мёртвых!
Но сколько
Тех,
кто ещё не дошёл?

Время на вспашке глубокой
Бабьи разроет яры.
Но вечным ли
будет уроком
Братоубойный
порыв?

Вопрос примитивней ЕГЭ.
Ответ лишь один.
Без сомнения,
Русь черпала
в каждом враге
Возвышенное вдохновение.

Жертва не просто
заклание,
А сущего
русский способ.
Есть
на путях мироздания
Простой
и надёжный посох!
 
Смердит перемирие вроде,
Как ножик
отложенной казни.
Но вера в народе
бродит,
Указывая
на праздник.

Донбасс стал гнездом опалимым.
А лебедь народной Победы
Несёт для четвёртого
Рима
Неопалимые Веды.

Из глубины недосказанной
Путёвкой
в грядущую жизнь
Космос в сиянии разума
Высвечивает чертежи.

Огню не подвластны писания.
Правда разрушит тюрьму.
В час общего миростояния
Жизнь
расцветёт
по уму.

И «Беркут» стоял
за единство.
Но только лишь
не
за Освенцим.
Чтоб никакого свинства!
Так добавляли
в Донецке.

В котле,
как в духовном мартене,
Варится
солнечный сплав:
Кристалл золотого свечения –
Желаний,
свободы
и прав.

Он Переяславским зародышем
Станет на все времена.
К нему заблудившимся родичем
Примкнёт
остальная страна.

А на счастливое детство,
На лучезарное старчество
Выписывает свидетельства
Хозяйствующий Захарченко.

Всё будет:
И Львов,
и Донбасс.
И горе в руках,
и жар-птица.
Только
в последний бы раз
Братьям
Не ошибиться.
               
     3-15______
.
Ошибка ошибке рознь...
Ребёнок
ошибся
с игрушкой. –
Не кисть,
а кровавая гроздь
Повисла на самой макушке.

Так тополь,
в огне уцелевший,
Стал ёлкой.
На ёлке – рука.
Матери,
вдруг поседевшей,
Не докричаться сынка.

Ошибками
кормится страх.
Фрагменты благих преференций
Сушатся на тополях
Под дикую скачку туземцев.

Факт
всех ошибок
страшней,
Когда с неизбежностью бомбы
Гробит
сознанье людей
Ген
либерального зомби.

Под страхом ошибки
с родством,
Под страхом режимной
увечности,
Проходит гражданский разлом,
Приходит конец человечности.

Приходит с прощеньем потерь
Познание чести
и правды:
Волк человеку
не зверь,
Как смолоду
думалось на два.

У каждого своего потолка.
В зубах не чужие вопросы.
Человек человеку –
не волк.
Это стихи,
а не проза.

А прозою
стало досье:
Невидящим –
зверство сродни.
Выходит, в ОБСЕ
Оборотни одни.

Правительственные
гориллы
В припадке
любви на века
Стреляют народу
в затылок.
В лицо же –
трясётся рука.

На всё это евроблюститель
Смотрит спиной
и чем ниже.
Ой, «сынку,
да оборотись ты»
Глазами к шедевру
по жизни!

     3-16______

Самых дремучих ошибок
Противней
пустая дилемма:
Жизнь –
это трагедия
либо
Возвышенная
поэма?

Смерти любое
вторжение
Не проходная беда.
Для матери
божье решение
Ошибкою будет
всегда.

Ошибка ошибке – ошибка.
Учит уму только разум.
А шишку набил,
пусть не шибко,
Глядишь,
и успел к унитазу.

Учитель
в глазах не упал.
Да и подняться
не поздно.
Устав мелочиться,
УПА
Взялась за работу
над мозгом.

Разбросанные по ямам
Людские
лежат черепа.
Не очень дружили
с программой
Каратели
из
УПА.

     3-17._______

Холодный прицел трибунала
Ищет
врага и убийцу.
Нашёл!
Только этого мало.
Пора положиться
на гаубицу!

Выстрел!
Как это здорово!
Выстрел,
мозги вставляющий.
Пеплом!
В обратную сторону!
Любящий
и карающий.

Не в гости ж 
припёрлась Европа
С коктейлем
для каждого жителя?
Улица сделалась гробом.
Тополь –
трибуной спасителя!

Бросают подонки подонков:
Круглых воспитывать глупо.
Стала любая воронка
Карьером по добычи трупов.

Кровь хлещет,
но в глотках –
пустыня.
И дальше скакать бы
не стоило.
Пусть рвутся Ляшки батьковщинные
К овсам западенского стойла –

У Юго-восточного края,
Чтоб каждый
что ищет –
нашёл,
Гневом людским закипает
Новороссийский котёл!

Не вдруг,
но сбежит олигарх.
И силою неодолимой
Пухом развеется страх
Над строем
аллей тополиных.

А в дальней аллее – ограда
И мраморный сколок груди.
Он город от смертного града
Собой,
пусть чуток,
но прикрыл.
          
Охрипнут
железные жерла,
Парад многогрудо потупится.
Самая
малая жертва
Ничем
никогда
не окупится.

Живительной силой
парада
Разгладятся пашни морщин.
У женщин –
красивая правда.
Неправда –
у хмурых мужчин.

     PS._______

Дописана грустная строчка.
Но сколько в заначке других!
Где же последняя точка?
Где заградительный стих?

Есть в арсеналах
«У-точка».
Разворотит
полстраны.
Надо
такую
примочку
Ставить в начале войны!

Рванёт!
И последний шизик.
Начнёт упираться раком,
Плюя
на бессрочную визу
В демшизию
мусорных баков.

Рванёт и ещё.
И в победный котёл,
Словно в священный Грааль.
Вечный полезет хохол.
Вылезет
вечный москаль.

А может быть наоборот.
А может быть сразу
и вместе.
И закадычный народ.
Вспомнит
забытые песни.

Заглянет
в былое по грудь.
Копнёт исторический опыт,
Перелопатить игру
Гробокопателям чтобы.

И расшифруют гуртом
Земной зодиак Аркаима.
Стать Аркаиму при том
Центром
Славянского
мира.
    20.03.2015 г.      




     ЮГО-ВОСТОК

     (По письму из
     Донецка)

     1.

     То не южный
базланит базар –
Две страны
из одной колыбели
Посмотрели друг другу
в глаза,
Положились во всём
на прицелы.

Две страны,
две сестры – не разлей!
Но хватило вранья сетевого.
Украина погрязла во зле.
А Москва потеряла дар слова.

     2

    Насмешил
несмышлёный Майдан:
Образумить решил олигархов.
Но припёрлась
с печеньем
мадам –
Киев
клятвенной кровью захаркал.

Сброшен с мрамора
ленинский бюст
А толпу раскаляет Бендера.
Как не впасть
в сатанинский искус
Подражать европейским манерам?

Обмывая трусливый испуг,
Пьют коктейли
болотные укры,
Не трезубцем,
а битой
в республике правят
глобальные урки.

Превратился семейный раздор
В то,
что вслух называть
не пристойно.
Стал теперь лазаретом Ростов.
А Донбасс –
бесконечною бойней.

     3.

    Правый сектор
в сектанском огне
Право граждан сжигать
узаконил.
Уважающий уличный гнев
От расплаты бежал Янукович.

Но нашёлся другой претендент.
«Скильки хошь!» –
поманил шоколадом.
Только тот
президентский презент
«Скильки хошь!» –
обернулся прикладом.
 
Геть до гетто! –
прикладом теперь
Ублажается глупая публика.
И не видит раскрытую дверь
На границе 
Донецкой республики.

     4.

    Заливается кровью Донецк
Но зальётся ль подобно Майдану?
Олигархи,
почуяв конец,
Сыпят фосфор
Донбассу
на рану.

Понимают,
что есть трибунал.
Но смакуют
коктейли Майдана.
Не печенье –
зелёный банан
На десерт обещает Обама.


Смертью
сыпется зелень с небес,
Загоняя
в подвалы и ниже
Непокорных.
Но этот собес
всех собесов
милее
и ближе.

     5.

    Провоцируя ложью ООН,
Укры боинг у Бога угнали.
Так немедленно
и Вашингтон,
и Европа
Москву оболгали.

Так всегда
непомерная ложь
Мировой
завершается бойней.
Как и водится,
вынь да положь,
Полный трупами
падает боинг.

Только это беда –
не беда.
Есть желанья на уровне бреда:
Чтобы в штопор
вошла навсегда,
Словно боинг,
живая планета.

     6.

    Край кровит...
На крови о своём
Загадали на Юго-востоке:
Там,
на Севере
пращуров дом
И мятежного Дона истоки.

Для того ли святые азы
Проповедовал сам Радонежский,
Чтобы вырвали
русский язык
У рублёвской
божественной фрески?

     7.

    Вопиет о защите Луганск.
Всё разбито:
и стены, и крыши.
Плач споткнулся...
на мине врага.
Не беда.
Кто ни будь,
да услышит.

Тяжело под кровавым ковром
Дышит город
сто раз не убитый.
Он горит под ракетным огнём –
Не беда!
Кто ни будь да увидит.

Было –
била фонтаном вода
И резвились счастливые дети.
Сталинградская эта беда
Не беда!
Все за это в ответе.
 
     10.

    Захлебнулся кровавый парад
Напоролся на грозную силу.
Был Донецк.
Стал теперь Сталинград.
Он теперь окормляет Россию.

Стал при знамени
Игорь Стрелков
А повстанцы зовутся стрельцами.
И встречают
фашистов
свинцом.
И встречаются с пулями сами.

А Майдан,
что карман
для ворюг.
Подфартило б,
да перебесились.
С Малороссии 
стала не вдруг
Возрождаться
большая
Россия.

Не беда,
что приговорена
Чёрной кликой
к немедленной смерти.
Ведь Россия 
не просто страна,
А собор
на божественной тверди.

Но сейчас,
где Георгий ходил,
Опираясь на посох создателя,
Государством
по-имени ИЛ
Восхищаются укры-каратели.

Горе русским!
И эта вина
искупается только ножами.
Так у братьев на все времена
Отнимается общая память.

Бьют тревогу
Стрелковы на сбор.
Поднимаются честные люди.
Ещё можно
дать мирный отпор.
А до крови? –
живые
рассудят.
     29 08 2014




     КРАСНЫЙ СЕКТОР

     Защитникам    
     Донецкой Республики

     поэмка

1.
Кровь расслабляет...
В волынской резне
Как есть,
кокаиновей зелья нет.
На ассамблеях
не место краснеть 
От не обсохшего лезвия.

Голова – не кочан.
Но и в урожай
Страда не обходит обочины.
Летят кочаны.
Так по биллю ножа
Нет аргумента короче.

Кочан – с кочерыжки,
а с плеч – голова!
И человек обезглавленный
На чин палача
получает права,
К бонусам смерти представленный.

2.
Над гарью покрышек
держит вампир
Череп,
на ножик насаженный,
И содрогается
праведный мир,
Меченый
чёрною сажею

Бессрочный, как видно, настал карнавал,
Печеньем на голову раненый.
Русский на русского ножик поднял
В тумане оболы майдановой.

Но...
В этот уже
состоявшийся бред
Добытчикам света
не верится.
Взошли на-гора
и спешат
на добре
С правдою солнечной
свериться.

Ропщет Одесса.
Бунтует Донбасс.
Давит не тяжесть подземная.
Дать уголька бы,
поджечь в самый раз
Чтоб крышу режима тюремного.

3.
Не напрягает
трезубый шампур
Вежливость братского качества.
Когда же и дурь
уже
чересчур,
Вежливость –
дело телячее.

Что в лоб,
то и по лбу,
но для вождей
В белых перчатках галантности
Увещеванье
кровавых ножей –
Апофеоз
толерантности.

4.
Не хватит ли
с Меркелью
на брудершафт
Верить в пушистость фашистскую.
Хотя у фашистов
есть ещё шанс
Реально не стать кочерыжкою.

Хватит ножами
отмеривать жизнь 
И кровью экраны окрашивать.
Хватит кому?
Чей это
каприз?
Кто первым
стал плечи окашивать?

5.
Первым – не первым,
да только пора
Из чёрного мрака невежества
Заспанный разум поднять на-гора
На уровень утренней свежести.

Конечно пора.
А кто возразит?
Не нобелевский
мироносиц ли?
Нет!
Не с того
длинноват что на вид,
А что с кочерыжками носится.

Грудь пучат масштабы: безбрежно должны,
Где кризисы
только не шаркали,
Торчать кочерыжки
из-под
белены,
Окученные «томагавками».

6.
Не кочаны
попадают в залог,
А люди с мечтою
и отчеством.
Но белым перчаткам,
себе ли не в прок?
За правду мараться
не хочется.

Глядится в Гудзон
имитацией радости
Факел в руке изваяния.
Свобода всесветна!
Но с гулькин в том надобности
Зренья лишённым заранее.

Факел отнять
с кондачка, наобум –
Нет факта мечтой ослеплённее.
Когда-то ль
сподобятся взяться
за ум,
Изгои
конституционные.

7.
Если же улочку,
только одну,
Погладит плакатное шествие,
Время –
развратную
ставить страну
В угол большого возмездия.

Горит Палестина, дымится Ирак,
Растерзана заживо
Ливия.
Померк белый свет,
всей планете на страх
Залитый
свинцовыми
ливнями.

А всех не промытых
лудильщик-война
Видала б в гробу оцинкованном.
Слёзы младенцев 
ещё не цена
За две кочерыжки торговые.

И бронхам,
от гнева осипшей земли,
Трупов горой запечатанным,
Сходную цену
ещё не нашли
Старатели
в белых перчатках.

И не найдут!
Но могилу найдут
Они в крематории
ненависти.
А кочерыжки
в такую страду
Лишатся
сомнительной
ценности.

8.
Земля не кочан
на коротком тычке,
Не глобус на шило насаженный.
Она и страдает
у лжи на крючке
И счастье не любит одалживать.

Вовеки бесценна надежда.
Она,
И стержень,
и врач
человечества.
Миру
здоровая мудрость дана:
Всякая дурь
да излечится!

9.
Ломка! –
лекарство
от жажды крови
И денежной генералисимости.
Саженцы дружбы
растут на нови
Рукопожатной
зависимости.

Ломается,
тупо не веривший
в жизнь,
Верующий
да не сломится.
Проснувшийся Дон преломляет ножи
Под стоны
не сломленной звонницы.

Гражданская казнь,
как святой приговор,
Высокою правдой становится.
А наглая ересь:
богатый – не вор!
Давно не является новостью.

Не новь!
Но другое:
Донецк,
пусть не Брест,
Так битого с братским 
усердием
Его перевяжет
не западный крест,
А руки сестры милосердия.
Не отказывая
и врагу
В милосердии
в час перемирия,
Станет молчанье прикусаных губ
Песней
Донецкой Валькирии.

10.
В краю олигархов свободы глоток
Ценен не менее воздуха.
Антитеррора
коктейльный каток
Давит без глаз
и без роздыха.

Кого не убьёт
нацгвардейский угар
В союзе с кровавою
рентою –
Вдоль горизонта
дурдумовский Яр –
Роется под референдумы.

От улиц –
безлюдней   
спалённой степи.
И горя –
горы терриконовей
Стрелков многоглазый пейзаж оценил
И дал наставленья толковые.

Забился б, как муха, нацистский паук
В своей же
петле паутиновой,
Если б не занятость чувственных рук
Дровами
из кольев осиновых.

11.
Когда на Донбасс
снизойдёт тишина
С хрупких плечей
перемирия,
Это не значит –
уже не нужна
высокая песня
Валькирии.

Будет тепло! 
И жару – всрезёк,
Для всех,
кто по дури
напросится.
Возьмёт, не таясь,
под большой козырёк
Улыбчатая
Новороссия.

Донбасс,
как России
надёжный форт пост
По праву его регистрации,

Палит холостыми
под будущий тост
За близкую смерть конфронтации.             

Но не
беспринципен смиренный салют,
Кровью иконы окрашенный.
В котлах очистительных
должный приют
Найдёт
преисподняя вражина.

12.
Встав грудью за город,
повстанец упал.
Убит в тишине перемирия.
Он встанет. 
Он верит.
Он знал.
Он чувствует губы Валькирии.

Пылает над полем
её сарафан,
Подобный червлёному знамени.
Она поднимает
упавших от ран.
На братский консилиум
заново.

Ясно,
что тонет
любая мечта
В заморской воде демократии.
Ясность транслирует русский почтамп
На языке
правдодателей.

И понимает горящий Луганск.
Кому называться захватчиком.
Не будут Иван
и нашкодивший Ганс
Расхлёбывать Нюрнбергский вскладчину.
               
Но прыгающим
у горящих резин
Вокруг безоружного «Беркута»
Луганск и Донецк миноносный позыв
готовят
от Красного сектора.

14.
Трибунный ботинок никто не снимал.
Никто перспективу
не взвешивал.
Хрущёвской границы
омылок пропал.
И стала республика месивом.

Забыты былины
об общих корнях.
Страницы заклеены бонами
Плоды на суках бытовых
передряг
Повисли смертельными бомбами.

В каждой из бомб
червь Бендеры засел.
Грозит москалям червоточиной.
Но веет уже
с ополченских засек
Свежестью
юго-восточною.

Крепчают порывы
Донецкой весны.
Мир кувыркается НАНАво.
Юго-восток разделённой страны
Зарделся
зарёю тюльпанной.

15.
Кровят на асфальтах
живые цветы,
Бабушками принесённые.
Считая тюльпаны,
гремят блокпосты,
Отмщеньем святым преисполненные.

Не каждая пуля
цветок сохранит:
Не поспевают наводчики.
В объезд же
всех санкций
и прочих границ
На помощь спешат дальнобойщики.

Как русского русский
не обнесёт
Фингалом на свадебном игрище.
Так будет понятно другим наперёд
Кто зубы при встрече
начищет им.

Кто зубы считает,
а кто-то молчит.
А Губарев трёт переносицу.
Под бомбами он
подбирает ключи
К законам
Большой Новороссии.         
              октябрь 2014 г.




     СТИХИ
     ДЛЯ КРАСНОГО      
     СЕКТОРА

     сборник

     Бой двух быков

Забодает,
грозный бык.
Бык,
влюблённый
в красный цвет.
Растоптать всё в пыль
привык.
По-другому горя нет.

Есть лишь радость –
оседлав
Философию быка,
Показать рогатый нрав
Непонятливым пока.

От копыт да от рогов,
Как и прочего добра,
Нет колечка на быков.
Землю рыть пришла пора!

И пришёл среди людей
Чёрный мрак средь бела дня.
Брата брат
всех братьев злей
Поцелуями донял.

Кровью
в родственной войне
Истекают два быка.
Оттого и злы
вдвойне
Не обнимутся пока.

     Турист

Не шоу-кухня,
не мангал,
Но напрягает аппетит.
Чудит по-новому
Майдан –
Покрышки старые
казнит.

Но страсть не в радость,
а беда.
Беда в пожаре без огня
Зовёт незрячих в никуда,
Ножом с зазубриной дразня.

Булыжник тоже аргумент.
Но резиденция пуста.
Благообразный президент
Простил народ.
Туристом стал.

     Перемирие

Слово данное,
как меч,
Но прикольней кладенца.
Чья капуста
рухнет с плеч,
Не известно до конца.

Ясно лишь,
кто
угрожал
На себя взвалить вину
И кровавый урожай
обезвредить на корню.

Слышно,
это был не звон,
Засоряющий эфир.
В полпланеты эшелон
На войну
везёт
зефир.

     Делёж с ножом

Государство –
это сплошь
Бег по кругу от ножа.
Есть у правды тоже нож.
Нет лишь права обнажать.

И в заточке
веры нет
Без душевного рожна.
Ведь любовь не варенец.
Для закваски 
страсть нужна.

Страсть похожа на огонь.
Но огонь –
не голова.
На огонь бывает бронь,
Как фонтан из рукава.

Бронь наощупь не броня.
Но в строю не простаки,
До печёнок не пронять
«лёгким манием руки».

Донимает брата брат,
Крутит пальцем на ходу,
Роя в поисках добра
Полюбовную руду.

Государство –
это сплошь
Бег по лезвию ножа.
Чем ещё
страну проймёшь
На сеансе дележа?

     Перец не леденец

В леденец влюблён один.
А другому
перец люб.
Брату брат не господин
В предпочтенье
разных
блюд.

Но на общую беду
(Большей частью натощак)
Каждый чтит
свою звезду.
А звезда
на дне борща.

Но опущенный на дно,
Где морочит Бога МРОТ,
Каждый выпрыгнуть
в окно
Норовит до новых льгот.

Иссосался леденец.
Перец выбился в народ.
В тот,
который, наконец,
Не по льготному чихнёт.

     Нашествие

Горят дома,
Слезя глаза.
Коптит Одесса шашлыки.
Пришла хазарская гроза
С воззваньем резать языки.

Всю эту мерзлость
через край
По трепанации души
Возвёл в закон
фашистский лай
И лечь в могилу разрешил.

Кто жарил кровь –
забыть нельзя.
Но оказалось,
что не факт.
Фашист стал значиться
в друзьях.
Каретой счастья –
катафалк.

Я к яме
с шиком прикатил.
Но места нет.
Там перебор.
Меня давно опередил
Почивший в Бозе Святогор.

Одеса курит Фимиам.
Но на кресты
окрестных стран
По всей Руси
у дымных ям
Уже стоит подъёмный кран.

     Доколе?

Когда хотел
хазарский чудик
Поприфрантчиться
под сопок,
Князь Святослав,
не в чуствах «буде»,
Его оставил без сапог.

Бежал хазарчик
без разбора,
Лишь очень
пятками сверкал.
А сапоги,
как часть позора,
Дошли до нас
через века.

Поистрепалась в клочья память.
Сшивать приспичило пора.
Хазары с голыми ногами
Стоят
у нашего двора.

А у мороза
нрав монарший.
И не растрогать
больше нас.
«Вот сапоги –
и дуйте дальше,
Где вас ещё
никто не пас».

Но наглость вымолив
у стенки,
Профессора от кочерги
Из вахлаков штампуют деньги
И носят наши сапоги.

Был Святослав
отличный тренер.
И мы,
не бездари при нём,
Научим
жидистых до денег
По снегу
бегать
босиком.

     Будни словенские

Государство –
это мы.
Все –
и я, и он, и ты.
Вместе светлые умы.
Врозь же
тёмные кроты.

Мы на выкидыш судьбы
Не плюём через губу.
Мы и рыбы, и рабы
С чёрной меткою на лбу.

Тихой сапой на миру
Полагаясь на крота,
Чуть чего –
ползём в нору,
Как в могилу без креста.

Как и чёрная дыра
Не подарок небесам,
Так и тёмная нора
Не от мёда по губам.

Но по принципу кротов
Лезть за радостью
в подвал -
В недоступный бомбам кров,
Под огнём
никто
не стал

Как над кладбищем кротов
Не разверзлись
небеса –
То пролил меды Стрелков.
Впору выжившим
плясать.

Под врагом –
сковорода.
Под завалом –
блиндажи.
Самостийная орда
Наплясалась
на всю жизнь!
               
     Точка

А ты, товарищ, ненароком
Готов ли
до исхода сроков,
Вменённых свыше,
ждать конца,
Не уронив ни в чём лица?

Да,
в наши радостные дни,
Как от докучливой родни,
Не отмахнуться
нам от мыслей.
Чей тайный зуд
легко исчислить.
Но тяжелей в сто раз признаться:
Бабулек брошенная нация
Не перегружена покоем
У социалки на постое.

Меж тем нахальная родня
Справляя дурь
средь бела дня,
Путём душевной трепанации
Ведёт на убыль
гордость нации,

Уходят бабушки,
которые
Большую делали историю.
Не зря погостные просторы
Большой стране
большим укором
Растут.
Но кто же
станет спорить?
Любая смерть –
большое горе,
Даже естественная убыль,
Прощаясь,
надрывает трубы.
И каждый случай
каждый раз
Напоминает судный час.

Мы в этом страхе пребываем,
Когда бабулечки, рыдая,
В слезах заламывают руки,
В могилы
провожая
внуков.

Но ты, товарищ,
будь спокоен.
Ведь каждый внук
звезды достоин.
Ему бы свой
разжечь
Майдан.
Да только звёздный миг не дан.
Погасла
и мечта о свадьбе.
На ней поставил
точку
снайпер.

Убийца,
нанятый деньгами,
Застыл
под маскою с рогами.
Верней,
под маской однорогой
Второй
потерян по дороге.
По ледяной.
По той, по Чудской.
Не все приходят сразу
в чувство!

Но правнуки
протестной силой,
Креплёной бабушкиным тылом,
Берут немерено врага
За то,
где значились рога.

И не рога,
а только точки.
Не точки даже –
шишки точно.
Верней,
заслуженная шишка -
Большая нюрнбергская вышка.
Вот и прекрасно.
Дело прочно,
Когда народы
ставят
точку!

     Вандалам.

Выбирал
народ новую
жизнь,
Оставляя от прошлого крошево.
Убаюкал всех
социализм –
Обошлись
очень не
по-хорошему.

На моей ли глазастой памяти
Рвались мины
и бомбы выли?
Я не видел,
как замертво падали
Просвинцованные
на вылет.

Ощутил я
всем телом дрожь.
Содрогнулась земля нелепо.
Рухнул навзничь
бронзовый вождь.
Но рукой
показал
на небо!

Да, возмездие близь,
как праздник,
Тот, что правдою
сыт и чист.
А великий Спаситель разве
С тихой жертвою
не коммунист?

А заповеди и кодекс –
Один пролетарский град.
Но бьёт,
к сожаленью,
рекорды
Отвязанная игра.

Рушатся пьедесталы
Не вызубренных наук.
Но пьедесталами стали
Скалы
рабочих рук.
 
Можно грозить Ильичам,
Перекосившись
от злобы,
Но не началу начал
Жизни
советской пробы!

Рубиновая
мегалитость
В сиянии
русских икон
В лоб человечеству вбита
Ленинскою рукой.

     Метафоры

Играют
с виду коммунисты
Словами
в правильную жизнь.
Они всего лишь онанисты,
Они не верят
в коммунизм.

Они от пуза прожирали
Что настрогал СССР.
А в это время
смачно ржали
И Клинтон-друг,
и Черчилль-сер.

Оковы пролетариата
Они сменили
в чёрный день
На диктатуру
супер-блата
И на другую дребедень.

Вожди учёные внушили,
Что рынок –
это не базар.
Улыбки сразу
стали шире,
Хотя всё –
полная буза.

И не допёрли коммунисты
Те,
что с рабочими руками,
Они теперь оппортунисты,
А были ведь
большевиками.

Когда в тоске
по новой жизни
Народ раскусит,
что по чём,

Он снова
пики большевизма
Могучим
подопрёт
плечом.
10 12 2014 г.

     Бутербрат

Когда от сала
тошно стало,
Москалефобы
не с тоски –
Для усиленья
вкуса сала
Решили резать языки.

Убойный смех
сильней приказа.
Но скипидарнее
призы.
А ведь решит
проблему сразу
Один
единственный язык!

Тот на разборках перегрузки
Что сторониться
не привык.
Так это он
тот самый русский,
Не разговорчивый язык.

Пора исполнить
прихоть моды.
Уже наточены ножи.
Как гарно
сверху бутерброда
Москальский ливер положить.

Хохол себе стал делать
радость.
Но вдруг исторгнул
тихий крик
На бутерброде
(это ж надо!)
Увидел собственный язык.

     Нашествие бандерлогов

Не каждый прогнётся
с того, что порой
Гниды заводятся где-то.
Но вот Бандероли,
где каждый герой,
Готовят семейное гетто.

«Геть москалей!
А не то – говорят –
Майдан по-натуре заскачет.
И одесситы по-новой сгорят,
И пули получат
в придачу».   

Недаром засижены гнидами вшей
Даже мечты о младенцах.
У будущего,
что в порядке вещей,
Крадут не рождённое детство.

Людские улыбки
спешат обсидеть,
На струпах распять государство.
А после на слюни заморских друзей
Пустое оставить пространство.

Но разве не лупит
по скопищу гнид
Правда прямою наводкой?
Разве не сделались
эти огни
Отмашкой
для санобработки?

Проветрит мозги очистительный шквал.
Спадёт пелена
с терриконов.
Не даром народ свою землю прозвал
Республикой светлых законов.

А потерявшим
на совесть права
И ключ от Донецкого солнца
Железно полезно заткнуться сперва
Спермой блошиного свойства.

Жизнь отряхнётся
от въедливых вшей.
Станет задумки красивей,
А бандерлогам
от хаты
взашей
Укажет большая Россия.

Донецку
«чужая земля не нужна»:
Ни шмотки, «ни берег турецкий».
Лишь просыпалась бы
с песней страна
Под солнцем
улыбки
советской.

     Сводки с передовой

Когда в живых
один из ста
Остался греть подвальный камень
Донбасс
в глухую стойку встал,
Встречая братьев кулаками.

И не рискуя
головой,
обезопасил перепонки,
Когда подняли
злобный вой
Правозащитные подонки.

В ЕЭС при вопле матерей
Ещё сильней
заткнули уши,
Чтобы для алиби своей
Крик раздирающий
не слушать.

Луганск горит,
как Сталинград.
В крови шипит
защитный камень.
В ООН на каждый
укро-град
Разводят немощно руками.

А тех,
кто целится в народ,
Ждут ритуальные подарки.
Мадам с улыбкой раздает
гуманитарные припарки.

Пускай майданец
не спешит,
Не скачет очень.
Убийце собственной души
Зачем примочки?

Но пусть глядят
из-за бугра
Благоговейно
На полный давнего добро
Кулак семейный.

Уж если гложет
аппетит –
Получат сдачи.
Какой не компанейский вид!
А как иначе?
 07 12 2014 г.

     Индульгенция

К попу
покаяться прилюдно
Пришёл нахмуренный монах.
Он переполненное судно
Как, сувенир,
принёс в штанах.

А на вопрос:
с чего так грустный?
Он, осеняясь, произнёс:
«Во сне я выдал,
что я русский,
Ещё,
что я великоросс.

Я жил без имени, украдкой:
Нижайше трав,
тишайше вод.
Кирпич
с повинною оглядкой
Носил в душе,
как отворот.

И вдруг такое:
выдал имя!
Теперь мне точно
слыть бомжом.
А кодекс
лёгкий на помине
Поставит
мой вопрос
ребром.

Куда бежать?
Помилуй, отче!
Встань к службе
с божеской ноги.
Ну, а теперь
терпеть нет мочи.
От стыдобы
убереги.»

«Мой сын!
По биотуалету
Не вопи.
Другим займись.
И со своим
тупым секретом
Пока не поздно
разберись.

Мочись открыто,
при народе.
И во весь голос объяви:
Ты не какое-то отродье,
А брат
всем русым по крови.

Какой восторг,
когда не трус ты!
Открыто душу облегчи,
Неся с теплом векорусским
По назначенью кирпичи.

И пусть они
скромнее блоков,
Но подпирают небеса.
И будет стартовой дорогой
Твоя мирская полоса.
 06 12 2014 г.

     Квоты

Мне Гиппократ,
конечно друг.
По насморку
я вхож без квоты.
Лишь на общественный недуг
Закрыты белые ворота.

Досадно.
Но
я не дурдом.
Сраженных
коечным увечьем
Больница ставит поплавком.
Но только суд
строптивых лечит.

Они ночуют у ворот.
А днём не скачут,
как по плацу.
Но требуют
законных квот
Народом русским называться.

Они построили страну.
Назвали ласковою Русью.
И проглядели сатану
На торжество
Тату и Пусик.

Русь –
Караимов цитадель.
Но нет в нём
русского народа.
Он есть!
Да отлучён
от дел.
Живёт без имени,
без рода.

Зачем гундеть
за весь народ?
Он сам сподоблен разобраться.
И на большой солнцеворот
Коленце яблочное сбацать               
                07 11 2014 г.

     Мода

За Россию, за идею,
Не сочтя за модный труд,
Молодые правдодеи
Руки-ноги оторвут.

Старики –
другое слово.
И совсем другая стать.
Лишь чуть что –
уже готовы
Молча голову отдать.

Только кто
на ум положит:
Что на сердце,
что на кой...
Отрывать –
себе дороже.
Отдавать –
пойти с рукой.

Не мельчают правдолюбы.
Каждый на людях – герой!
И за что такие люди
Называются «Горой!»?

Разве русским Гималаям
Реки слёз не запрудить?
Людям жизни отдавая,
Носят голову в груди.

     Лавка

Кто верой в чудо обделён,
Тот не чудак
с большим приветом.
Погромщик в лавке –
это слон,
Но кто с большим,
не верит в это.

Ковбой берётся
за топор.
Он обустраивает ранчо.
Топор в крови
с библейских пор,
О чём забыто
ещё раньше.

Нет не забыто.
И чудак
В суть окровавленную верит.
Но сеет страх
не томагавк,
А бумеранг
над кровью прерий.

Кто положится на грозу,
Получит запросто цунами.
На либеральную бузу –
Дыру кредитную
в кармане.

Ковбой не тянет
на слона.
Но отчего такая свалка?
Словно Россия не страна,
Но развороченная лавка.
Двери

Под чары СМИ
иль автоматов,
Иль всех
вооружённых сил
Народ на радость демократам
Себя сознания лишил.

Теперь томясь
в дефолте света
И сбитый с толку
в толк неймёт.
Очнувшись,
не поверит в это.
И в то,
что он уже народ.

И в то,
кто гнал пургу за клятву
И целовал «колор»
за страх
Живёт в почёте неоглядном,
Гордясь объектами
в зубах.

Чужие сделались своими!
Но то в кино,
для простаков.
Никто пожизненно
не имит
За пули в спину
с чердаков.

И не идёт к столбу
на площадь
Взмолиться
за плевок
в лицо.
Никто не вступится,
а проще:
Никто не любит подлецов.

Когда откроет правда двери
Суду,
а не наоборот,
Всё население поверит:
Оно действительно народ.

     Дума по Кобзарю

Славен дух
Кобзаря Кобзарей,
О свободе рождающих песни.
Нет ни шомполов,
нет и царей.
Упокоил всех разум вселенский.

Тих и чуден
безоблачный Днепр.
Но не все перекрыты овраги.
У истока чарующих дней
Кто-то брызнул слюнявою брагой.

Человека не скушает
зверь.
И не сделает даже примерку.
Только под либеральную звень
Укр выскочил из табакерки.

Размахался зверушка
(а зря!)
Полномочием от преисподней.
Примеряясь к душе Кобзаря,
Осрамился,
как был без исподних.

Стал не в раж
зодиак из костей.
Стали дёргаться
усики-сопли.
Прорастают в стихах Кобзарей
Бабьих Яров
не стихшие вопли.

Неужели забылось совсем
Про людскую высокую должность?
Чёрт попутал.
Не всех.
Насовсем
Обезуметь весь мир
невозможно.

Но лишают.
Лишают ума
Те, кому –
костью в горле соседи.
Так готовится снова тюрьма
И для проблесков мысли последней.

Без разбору ударами бит
Отшибается намертво память.
Табакерщик- нацист норовит,
Кто без усиков –
сделать рабами.

Заодно Кобзарей волокут
На Майдан
и сажают на цепи.
Дух Тарасов,
свободный от пут
Замыкает протестные цепи.

Но не каждый
по мове допёр.
Ведь не только лишь край Малороссов
Волокут на костёр
за костёл
Для решенья сакральных вопросов.

Отоварить
славянский народ
Снова пыжатся скользкие Саксы.
Ни топор,
ни огонь
не берёт.
Так возьмут
безоткатные баксы.
Стал кредит скорой смерти сродни.
Под присмотром финансовой биты
На жирок остаются одни
От страны
лишь рога да копыта.

Застилает глаза
едкий дым.
С крыш засада
крышует покрышки.
Но ведь видятся с дыбы, как с вышки,
Украина и солнечный Крым.

Видит!..
Видел великий Кобзарь
В думах-плачах
прямую дорогу.
Эти мовы,
как мудрый букварь,
Ветры верные
выбрать помогут.

Щедр дух
Кобзаря кобзарей.
Не в заначку
суровые песни.
По какой
нужно выйти заре,
Чтоб дойти
от Майдана
до Пресни?

И не сбиться бы только
с пути.
Не застрять
в словосучьях нацистов
И не дай, Бог!
себя не найти –
Так откроют фиесту фашисты.

Станет новым фуршетом буза
С разливанием крови неукров.
Провокация это!
Кобзарь
Кровно верил
в пасхальное утро.

Новый день
панораму открыл.
Круговую
защитную битву.
За себя голосующий Крым
Резанул
референдною бритвой.

Но где ты,
добродушный Донбасс?
И где ты,
юморная Одесса?
Входит в моду
разбуженный бас.
Табакерщик!
Уймись.
Не надейся.
Лучше сам повинись
И побрейся!
     15 03.2014 г.



   СОДЕРЖАНИЕ

   Т28

   Сборник поэм

   РЕПОРТАЖ
   ИЗ АРКАИМА

   ЮГОВОСТОК

   КРАСНЫЙ СЕКТОР

   СТИХИ ДЛЯ      
   КРАСНОГО   
   СЕКТОРА

Бой быков
Перемирие
Дел1ж с ножом
Перец – не леденец
Доколе
Будни словенские
Точка
Вандалам 
Метафоры
Буттерблад
Нашествие
  бандерлогов   
сводки с передовой
индульгенция
квоты
мода 
двери
дума по Кобзарю