А. С. Грину, год 1932

 
Быть пожилым ему не довелось.
Судьба — корабль, а Старый Крым — причал,
голь под машинку стриженых волос
и худоба;...  Стараясь скрыть печаль,

жизнь во хмелю повисла, год — за три.
одни глаза остались, да усы,
хворь воровато грызла изнутри,
судьба на пике чёрной полосы...

Тридцать второй! Средь пламенных речей
колхозный бум и банды в перевес,
в год пуска первых доменных печей
взойдут Аэрофлот и Днепро ГЭС!

«Не до феерий — тракторы нужны!»,
неурожаю  в тон — голодомор...
В тар-тарары летят сопряжены:
места; «малин», «содомов и гоморр» —   

там, где жируют нэпман и кулак,
и враг народа, да и просто вор...
Всех перемелет лопастный Гулаг —
тот, сатаны неистовый мотор!
….........................................................

Но спят  предгорья под фатой озёр,
и в книжный рай идиллий и надежд
спешит полуголодный фантазёр,
презрев политиканов и невежд,

где обагрит заря ультрамарин,
рассветно-влажной кистью мельтеша...
Сей мир покинет Александр Грин,
чтоб «Недотрогой» теплилась душа!