Вольный Хайям. Маленький рубайат

Прочти эти книги - священные перлы открой.
О Божьих заветах узнай, и о сущности Божьей самой.
Одно сокровенное есть, тебе скажут, то промысел Божий,
Его не ищи: не найдешь, но нарушишь душевный покой.

Что мне птичий полет, я решил вознестись еще выше,
Что бы с той стороны поглядеть в небеса, как бы с крыши.
Ну и что? Под ногами луна и земля, ну а звезды далёки,
Раньше был я большой, а теперь - меньше мыши.

Тот, кто стар, и кто молод, кто в утробе еще,
Из пришедших ушедшим окажется, - из мужей и из жен.
Вечно ссыльным на этих просторах никто не остался.
Видно, всякий судим до рожденья, и, видно, прощен.

Мы стареем, струится песок с бороды и усов.
Истолкли нас наверно для колбы песочных часов.
Разве горе и скорбь, в том, что время уже истекло?
Если сразу за ним прояснятся всё сути без слов.

Отцвели мои розы под осень, я шипами доволен.
Холодов не люблю, просто рад тем, что волен.
Коли вышло уж так, места нет мне в молельнях,
Я рассветному солнцу молюсь - в чистом поле.

Ты крест свой тащишь и жуешь свой хлеб.
И страх о том, что стащат их нелеп.
Вот и к насущному не вздумай прибавлять,
Иначе лишнее почуешь на спине.

Из праха плоть мою сваял, мне не добавить.
Все ткани, жилы и сосуды ты соткал, мне не добавить.
Ты сам же, Господи, через меня творишь добро и зло.
Ты где-то смертный час мой начертал, мне не добавить.

В декабре всё печальней календарь отрывной.
Лист прочитан и брошен, как и день наш земной.
В день последний, как выжить, если водки не пить?
Верно значит: нас травят печали, и лекарство вино.

Нет, нет, я смерти не страшусь.
Ведь к тем, кто верит в ад, не отношусь.
Ведь я работника сезонного в себе увидел.
Из дома я пришел, и в дом вернусь.