Про трусы

 Моего папу назначили заведующим фельдшерским пунктом, в хутор Луганский,
в конце мая 1945 года, в самый канун моего пятилетия.
 Родители купили симпатичный флигелёк, под черепицей, и ухоженным яблочным садом на сорока сотках.
 Подворье было огорожено колючей проволокой, от скотины и от любителей яблок, и потому просматривалось на всю глубину, с этого, как я понимаю, и начались мои страдания "молодого Вертера"...
 Почти одновременно с нами, во флигель, крытый очеретом, и стояший через дорогу от нашего, въехала семья Цыганковых, из трёх человек, папы, мамы и девочки Лизы, годков четырёх от роду.
 Семья выглядела несколько странной. Глава семьи. оправдывая фамилию, был темнолик, черноволос и кучеряв, к тому же, и работал молотобойцем в колхозной "кузне". Мама девочки Лизы, хотя и была белолицей, но тоже шатенкой. Девочка же Лиза была, как цветущий подсолнух, круглоликая, веснушчатая, с соломенными волосами, что сразу всем бросилось в глаза
 Несколько позже тайное стало явным, "доброхоты" из другого района, от внимания которых семья и поменяла место жительства, донесли-таки, что Лиза приёмная их дочь...
 Девочка Лиза сразу стала моим сущим наказанием. Она переделала мою фамилию на Боковца, и всякий раз, когда я, по обыкновению, выходил утром во двор нагишом, тут же раздавался её визгливый голос: "Боковец без яец!" Я машинально ощупывал себя, и убедившись, что всё моё при мне, показывал Лизке язык, высовывая его как можно сильнее, видя мою гримасу, девочка Лиза начинала плакать и бежала к маме жаловаться, что я её дразню, но наступал новый день и всё повторялось, вплоть до  мелочей. И эта канитель тянулась до конца лета...
 Дня за три до своего шестилетия я попросил маму сшить мне трусы. Мама тихо улыбнулась и пошла в магазин "Сельпо". Домой она вернулась с лоскутом сатина, цвета "воронова крыла".
 Не откладывая дела на потом, мама отнесла лоскут соседке-татарке, которую звали белошвейкой, так как она обшивала женщин трёх хуторов, предметами галантереи.
Я был дружен с её сыном Арифом, бывая у него в гостях, всегда видел его маму, тётю Алию, строчащей на швейной машинке "Зингер", с утра до вечера, как из ьзулемёта.
 Тётя Алия приняла заказ  и пообещала сшить мне трусы при свете керосиновой лампы, в неурочное своё время.
 И день, как говорится, настал. Ариф,пробегая утром мимо, сообщил, что трусы готовы.
 Мама завязала в узелок пять куриных яичек, как плату за работу и пошла за трусами.
 День моего триумфа настал! Через пять минут я уже щеголял в новых, настоящих трусах, какие носили только мальчишки постарше, чем я.
 Гордясь собой, я, потягиваясь, вышел во двор, краем глаза заметив Лизку, которая уже собиралась "поприветствовать" меня своим рифмованным заклинанием, но так и осталась стоять с открытым ртом, и я, войдя в её положение, не высунул ей язык, мне хотелось быть добрым, хотелось обнять весь мир, жизнь была прекрасна!
 Чтобы окончательно убедиться в своей неотразимости, я больше часа вертелся у трюмо, оглядывая себя во всех ракурсах и позах.
 В конце концов, походкой молодого тигра, я пошел на пруд, благо, был он, в каких-то ста метрах от моего дома.
 Сделав несколько шагов, я заметил группу моих голопопых приятелей, среди которой выделялась оранжевыми трусиками, в красный горошек, Лизка, которая, жестикулируя руками, сообшала моим приятелям сногсшибательную новость, как я понял, речь шла обо мне, потому что все взоры обратились на меня, как ко Христу, на картине художника Иванова "Явление Христа народу"...
 Впрочем, голопопые, не теряя времени даром, попрыгали в "лягушатник", так называлось мелководное место для малышей, в более глубоких местах нам было запрещено купаться, после трагического случая с нашим приятелем Андрюхой Линником. Место купания для подростков, умеющих плавать, было почти рядом, и подростки бдительно следили, чтобы мы не выходили за границы "лягушатника"...
 В результате, на берегу остались только я и девочка Лиза. я, как мог, продолжал  горделиво дефилировать по берегу, наслаждаясь своим новым реноме, с таким упоением, что не заметил странностей в поведении девочки Лизы, которя стала описывать вокруг меня круги, порой сгибаясь в поясе, словно пыталась увидеть мой "картер", и это ей удалось, судя по её визгливому крику, на который обратили внимание даже подростки: А Боковец надел девочкины трусы!!! С "бубной" они у него!!!
Голопопые обрадовались моему несчастью, а подошедший подросток, задрав ногу, подтвердил, что на мне женские трусы, со вставкой в "интересном" месте, похожей на знак бубновой карточной масти!
 С паровозным рёвом я ринулся домой, с единственной мыслью, забраться на черепичную крышу и броситься вниз головой, в кусты шиповника...
 На мой рёв выбежала перепуганная мама, а я, продолжая реветь, сбросил на пол "вериги" и заявил маме, что я их больше не надену, так как они с "бубной", показал я маме вставку, после чего надел  штаны, по колена, из парусины, с помочью через правое плечо и большой пуговицей впереди и заявил маме, что мне не хочется жить...
 Мама, поняв в чём дело, опять тихр улыбнулась и пошла с моими "веригами" к тётке
Алие Вернулась мама домой через пару минут и сказала мне, что у тётки Алии, я уже не мог себя заставить говорить уважительно слово "тётя", нет выкроек мужских тпусов и попросила меня походить в "веригах" пару дней, за которые она пообешала что-то придумать...
 С воплем отчаяния я полез на черепичную крышу, мама успела схватить меня за ногу
и удержать от суицида...
 На счастье, во двор, на влосипеде, въехал мой старший брат-фронтовик, который с молодой женой жил на другом  краю хутора во временной "землянке" и строил большой дом.Заехал он к нам, по пути в райцентр, в самый напряженный момент, и помог маме оторвать меня от лестницы...
 Узнав от мамы всю правду о "верижной моей беде", он погладил мои вихры и пообещал, что купит мне СЕГОДНЯ настоящие мужские трусы в "Раймаге", с тем он и уехал. Вернулся брат вечером и сразу же вручил мне бесценный бумажный свёрток.
Счастью моему не было предела.
 На другой день, с утра пораньше, я был уже на берегу "лягушатника".Вскоре появилась и девочка Лиза, перед которой я принимал самые рискованные позы, давая ей возможность разглядеть, как можно лучше, мой безбубновый "картер"...
Убедившись в отсутствии "бубны", девочка Лиза молча погрузилась в "лягушатник"...

 И ещё, в заключение...В августе этого года я посетил свою "малую родину", после сорока лет разлуки. Когда искал могилку мамы и папы, за сорок лет кладбище сильно разрослсь, и мне пришлось долго плутать в межмогильном доннике.
Проходя мимо ухоженной могилки с железным кованным крестом, я невольно замедлил шаг.
 С фотографии смотрела мне прямо в глаза незнакомая женщина. Я остоновился и прочёл на чугунной трафаретке:Цыганкова (Снисарь) Елизавета Григорьевна и цифры
01.01.1941.--03.02. 2011. Свиделись, называется...Я солгу, если не скажу, что вытер увлажнённые глаза, столько всколыхнулось в душе, столько  вспомнилось. И высчитал я, что девочка Лиза была младше меня ровно на полгода, что прожила она на свете, как моя мама,семьдесят лет. А фамилия (Снисарь) была её настоящая...
 Вот и вся смешная и печальная история, чего в ней больше, судить вам, возможные мои многоуважаемые читатели. Спасибо за терпение.