Запись фонографа

От сибирской чумы птиц стаи летели
Но всех их загнали в цех сталелитейный.
Глядя в небо понимаем, что стали не теми,
Кем желали когда-то в наших ста лет видений.
Бывало весь день мы на причале сидели,
Печальны и бедны. А вся фабула дела -
Желание бежать от проблемы. Шрамы на теле
Не скрыть макияжем нам. Правда - лишь шелест
Листы под подошвой. А я уже говорил вам про то, что
Быть так несложно, что невыносимо?
А после ничего взамен вам, не как за Авеля Сифа.
А мое сердце гниет заживо. От вот этого всего вашего,
В нем столько нарывов - смысла нет зашивать.
Ибо тяжело тебя вырвать оттуда, как слоновьи кутикулы.
Я пытаюсь к свободе идти, но мне по пути ГУЛАГ.
Внушаю себе позитив смешными сохраненками,
Но в ходе крещения утопили в себе ребенка мы,
И уже ничего святого. Кроме тебя. Даже тут ведь я,
Изливаюсь торфом, в ожидании сочувствия.
И я рад, брат, что ты слушаешь эту запись фонографа.
Разбиваясь на смерть об тоску, я теряю вновь права.
На ветках облезлых, как крысьи хвосты,
Осели обрывки тех снимков, как инеем.
Однажды взлетим еще ввысь мы, брось ты,
Но ныне пусты мы, как небо синее.