Творческая встреча в Ялте Юмор

  Разве жара когда-нибудь  мешала искусству?! Вопрос риторический – ответ однозначный. И вы знаете - какой! Творческим, дружеским, сердечным и винообильным, юмористическим и ироническим встречам - никогда и ничто не мешало! Даже политическая, и прочая, обстановка в стране!
   
  К примеру, заглянем в конец 90- х, когда буйные ветры  перестройки,  разрушив великую страну, начали  вращать пустые правительственные головы  в направлении, противоположном здравому смыслу. Народ не отходил от новостей и шоу в телевизоре, а кто предпочитал свежий воздух, тот ходил на митинги и майданы, проветривать мозги.   
   Опустели театры, музеи и библиотеки…
   Отощавшие Музы с неумирающей надеждой заглядывали в умолкнувшие,  безлюдные залы театров и, не услышав аплодисментов, тихо, с тоской,  отлетали прочь. Чем могли они помочь своим приверженцам и служителям, оставшимся без постоянной работы, кроме как советом  продолжать нести культуру в ещё живые советским духом  народные массы?
      
   Стали тогда обнищавшие артисты спиваться,- ой, молчи, грусть, молчи и не болтай лишнего! – сбиваться они начали, сбиваться  в труппы, нет, опять что-то не так – вот, красивее скажем – в малочисленные группы - и, наскоро написав сценарии, разъезжать с концертами по городам и весям новых самостийных государств и княжеств.
   
  И вот маленький эпизод из жизни такой группы, так сказать, один весёлый случай
 «в трудовой лихорадке буден».
   
    Прочесав на своём микроавтобусе весь юг Украины, добрались, наконец, московские артисты в последний пункт своего турне-всесоюзный курорт, город Ялту.
  Ох, Ялта, ах, Ялта! Магнолии, кипарисы и груши с виноградом - по самую верхушку! Нет, макушку? Или чекушку? Ну, в общем, Вы поняли!
   
  Всё было рассчитано заранее  и правильно: начало октября, конец курортного сезона, без напряга - последних несколько выступлений, а главное - вожделенный и заслуженный отдых с запланированным погружением в безразлично какой температуры морские волны.
      Артисты так устали от летнего зноя, пыли, комаров и дискомфорта ночёвок в малых городках Одесской области, что  нуждались просто в отдыхе, сне, своевременном питании и хорошем парикмахере.
    Всё это они получили в Ялтинском Доме актёра, который вот-вот должен был закрыться на ремонт, но ожидаемых гастролёров, согласно договорённости, принял
 в свои сердечные и тёплые объятия. Тёплые –не то слово!  Жаркие – в прямом смысле!   Радовало только, что море было через дорогу.
   
  Опекуном им была назначена зам. кого-то, этакая энергичная Изольда Тихоновна, истовый патриот Ялты и поклонница всех ялтинских поэтов. Когда она напросилась послушать репетицию предстоящего выступления московских артистов, то своего  мнения она скрывать не стала: « И ЭТО  вы собираетесь рассказывать ялтинцам??? Они о море знают всё, а вы о Ялте - ничего!. Ну и что, что классики?! Эти классики все здесь побывали и мы их знаем наперечёт! А вы должны послушать живого классика, и я вам это устрою! Без него вам Ялту не понять, и море тоже».
   
    Договориться с поэтом В. и пригласить его на ужин с артистами столичных театров никакого труда для Изольды Тихоновны не представляло: они были знакомы с поэтом давно. Артистам же она пообещала домашний ужин с  крымским вином и жареной султанкой. (Но без кондиционера – ушёл в ремонт. Увы.)
   
   Несколько слов о группе. Их было девять человек, включая водителя. Главной была семейная пара известных по фильмам киноартистов, которая и была главным завлекательным магнитом для зрителей. Они были в возрасте, когда их ещё можно было узнать при случайной встрече. Остальные были молодыми, и не очень, артистами различных московских театров.  Среди них две женщины: одна – полная и пышная блондинка  лет под 40, назовём её Бл. ,и вторая - молодая и очень худая  и шустрая брюнеточка – пусть будет Бр.
     Ну, и главным действующим лицом непредвиденно  оказался племянник Изольды Тихоновны, доморощенный артист художественной самодеятельности, чтец- декламатор Гоша, рыжий и в очках. Ему Изольда поручила выучить стихотворение своего кумира, поэта В., и прочесть его автору в заключение ужина. Она вручила Гоше газету с опубликованным недавно стихом и заперла в пустом номере на ночь. Лампы настольной в номере не оказалось, свет с потолка был тусклым, и очки  не очень помогали, но Гоша  с поручением справился, выучил  и проникся. Лишь одно слово осталось  не совсем разгаданным. Но об этом после.
 
      День, на который назначили встречу, выдался особый. Жара стояла  небывалая.  Бесследно исчез хвалёный черноморский бриз, и даже вблизи моря его было не сыскать. Духота, хуже летней!
   
    Но поэт явился вовремя и свежим, как огурчик. И было понятно,почему – на его джинсах типа капри проступали следы мокрых плавок, а на лоб свисали ещё влажные вихры. И это как-то придало всему  непринуждённость домашних посиделок с друзьями.
    Поэт был невысокого роста крепышом с хорошо развитой...  с этой, как её, ну…подскажите, кто понял! – с  му-ску-ла-турой – Господи, ну и слово! При этом, во всём его облике проглядывал матёрый боксёр, хотя сам он называл себя матёрым дельфином (как выяснилось позже из его стихотворений)
     Но значительней всего отражался его характер  и внешность в псевдониме «Волнолом», под которым его знали  в клубе ялтинских асов подводного плавания и охоты. Там ему не было равных!. И про бокс - это не для красного словца, Он был призёром и победителем многих соревнований, и всякими хуками слева и справа владел отлично ! Но вот при всех этих чисто мужских достоинствах, он обладал красивыми, холеными, нежными кистями рук. Что необычно было для боксёра.  И понятно, почему слабый пол терял головы. В том числе Изольда Тихоновна..
    Вообще, как ужились в нём столь противоположные страсти, как бокс и поэзия – трудно понять. Ясно лишь было, что поэзия была нокаутирована и покорена боксом в первом  раунде!  Бокс торжествовал! Но недолго. Поэзия уже во втором раунде собралась с силами и воспарила, а с годами полностью изгнала бокс из своей счастливой и гармоничной жизни с Поэтом!
   
   Теперь нагляднее можно представить, Кто пришёл в гости к  этой полутруппе - ой.опять! – к этой малочисленной, 10%-ной, группе московских артистов, и ЧТО он мог рассказать им такого, чтоб они перестали замечать заливающий глаза пот и обмахиваться платочками и газетками.
    Ужин шёл на «Ура».  Под портвейн «Ливадийский» и холодную водочку очень живо воспринимались рассказы и стихи про Ялту!
    Но коронный номер, оказывается, ждал всех впереди!.

    «Запускаю!»- воскликнула Изольда Тихоновна и распахнула дверь, в которую, как в «Кавказской пленнице» три балбеса, плавно протиснулся её рыжий доморощенный племянник Гоша.
    Он несколько секунд стоял неподвижно, и вдруг резко отпрянув, выкрикнул: «ЖАРА.». С такой констатацией факта кто бы спорил? Все согласно покивали головами. А Бл вылила себе в декольте остаток минералки из стакана. А может, и водки.    Вероятно, кто-то подумал, что это такая миниатюрка из одного слова. Но поэт сразу признал своё детище.
     - Хочешь прочесть про Тарханкут? Давай. Одобрямс! Прямо в десяточку по погоде! - благословил он Гошу
    И Гоша  с трагической ноткой продолжил:
     ………   Желтеет колос нивы,
    ни тучки  -  месяц,  - хоть завой,
    да ночью звёзды, словно сливы,
    висят над самой головой.
 При этом Гоша запечатлился на потолке, и для выразительности воздел правую руку вверх и сорвал, судя по его растопыренным пальцам – не сливу, а маленький арбуз!  Присутствующие поняли, что у них на глазах рождается артист!
    Пылит дорога… Тра-вы  ни-кнут…
    Забыл Господь, что есть дожди.
  Читал он медленно, как сомнамбула, и всем становилось ясно,
что от жары не спрятаться, не скрыться, что грядёт наказание свыше!
 Семейная пара инстинктивно прилипла друг к другу, Народ встревожился.
 «То ли ещё будет!» - «утешил» поэт..
      А колосс жжелт,… но  пуст, и это
      тревожит жителей всех сёл. – И вдруг сделав шаг к поэту, Гоша
 пригнулся и посмотрел снизу вверх, прямо в глаза поэта с укором и надеждой:
     Была бы воля у поэта –
     В СТИХАХ БЫ ДОЖДЬ С УТРА ПОШЁЛ?!
    Поэт развёл руками, мол, извини, брат, чего – нет, того – нет!

   Гоща, с осуждением, как бы не веря в окончательный отказ, отошёл от поэта. А два юных дарования из приезжих, тоже чтецы, переползли ближе к поэту и уселись на полу у его ног. Поэт  возложил руки на их головы. Кто-то зааплодировал, и поэт приподнялся и раскланялся. Гоша, несколько обиженный, что не в его честь овации, яростно продолжил :
     Но нет, жара, всё зноем дышит,
     всё пекло, адский всё режим,
     да кобчик в небе, словно вышит
     белёсой гладью, недвижим.
Солончаки, Пустой колодец.
В гадюке спящей зреет яд…
    Тут уж всем стало не по себе. Жара- жарой, но гадюк никто не ожидал! Нечем было дышать.Толстячок сбросил сандалии и выставил из-под стола босые ноги.
   При упоминании гадюки блондинка Бл  с ужасом посмотрела на его шевелящиеся пальцы и выскочила в коридор.Водочка холодная давно кончилась. Минералка тоже.
А Изольда завороженно смотрела на своего племянника, забыв обязанности хозяйки.
     Куда ушли, что стало с теми,
     Кто жил здесь и обрёл конец?
     Кто сеял смерть здесь? Скифы?
     Время?...   И Гоша вдруг сбился, заволновался, и чувствуя, что его время, точно, исчерпано, скороговоркой, стараясь не глядеть на мрачного поэта, сказавшего:
«Кончай, палач! Конец уж близок», пробубнил без выражения четыре куплета и
выдохнул окончание:
    Овец заблудшею отарой
   Белеют валуны в степи
   да отголоском Божьей кары
   ТОРЧАТ стихи…
    - Что??? - вскричал поэт.-  ТОРЧАТ???  Где ты это вычитал, юнец?? ГОРЧАТ стихи,   ГОР-ЧАТ!!
    - Прости, прости его, дорогой! Он даже в очках плохо видит! – кинулась к поэту Изольда Тихоновна.
      Поэт успокоил адреналин и лишь одно слово вымолвил:
    - У-т-о-п-и-ть!
    Тотчас два новоявленных охранника, что прониклись чувством дружбы и любви к Поэту, со смехом накинулись на тщедушного Гошу, и понесли его к выходу.
«Кто не с нами, тот против нас!» - кинул клич Поэт и вся компания понеслась к морю.
     За ними торопилась Изольда, требуя снять с Гоши очки, чтоб не потерялись.
     - Мы с него сейчас голову снимем, по очкам плакать не будет! - успокоил её
 босой толстячок и первым скрылся под водой..

    Дамы, в чём были, бросились за ним в воду. Гоша чувствовал себя именинником,
а худышка Бр так прыгала и ныряла, что не заметив, выскользнула из своего безбретельного сарафана и, махнув рукой на потерю, продолжала веселиться неглиже. Поэт всё же догнал сарафан уже возле буйка  и, прикрыв им хозяйку, бережно вынес русалку на берег, обходя торчавшие из воды...валуны, конечно, не стихи же!
   
  В аллейке, у Дома актёра, поэта В. поджидал на красной «Яве» его друг и ученик, поэт А. - и всё закончилось сценой из фильма «Покровские ворота». Где Костика так же увозит на мотоцикле  его друг Савранский. Помните, конечно?

     Скажете, ничего не значившее происшествие?! И будете неправы!  Настроение у всех, присутствовавших на этой дружеской творческой встрече, было превосходным все дни до окончания гастролей, невзирая на лютую жару и отсутствие кондиционера!
А уж восторженное впечатление о Ялте и крымчанах – это уже
на всю оставшуюся жизнь, радостную и мирную!

 В рассказе использовано стихотворение
 В.Егиазарова "Маки Тарханкута".