Откликнулось...

   То ли сказка, то ли быль, но слышала я это от своей бабушки, бабы Дуни. Дуняха, так звал её дед, мастерица была сказы сказывать. А частушек сколько знала! Целый вечер могла петь одна, когда других певуний не было! А как соберутся её сёстры да начнут плясать под баян братки Миши! Вот веселье-то было! Жалею, что не записывала тогда, сейчас ко мне частушки во сне приходят. Вот что однажды она нам рассказала:
 -  Много лет назад, сколько уж и не помню,поселился в нашей деревне какой-то диковатый мужик. Баяли люди, что холостой был. Да и кто бы за него пошёл? Глаза будто у совы, брови - густые кусты, нос-то ну чисто журавлиный. Сам  - медведь медведем, только не на четвереньках бегал. Огородил избу-развалюху, в которой до него никто не жил, высоченным забором. Ох, и смеялись мужики: столько тёсаных досок извёл, лучше бы избёнку починил! Но поутихли все, когда на месте развалюхи дом стал подниматься, этаж за этажом. Смекнули: богач приезжий-то! Не жулик ли? Да и как не богач, когда артель для стройки нанял!
    Но народ перед ним всё равно шапки не снимал, обходили его стороной. А он иногда руки-крюки за спину и шастает по деревне, как будто что-то высматривал. На девок зарился больше всего. Но девки убегали, как только его завидят.
    Но высмотрел всё-таки одну! Ох, и баская была Матрёнушка!  Брови - дугой, глаза - васильки, щёчки завсегда румяные, на щёчках - ямочки. А улыбнётся - всем радостно делалось! Каждый старался с ней заговорить об чём-нибудь. А у ней бахвальства никакого! Скромница! Ну чисто свет от неё шёл!
    Конечно, и суженый нашёлся, Ванюшка. Сам парень видный, да и семья хорошая, работящая.Дело-то к свадьбе у них двигалось.
    А богач тем временем избу выстроил, деревенских на новоселье пригласил. Вся деревня на пирушке побывала! Так водится.
    И Ванюшка с Матрёнушкой приглашены были.  Неудобно отказываться-то: какой-никакой, а сосед.
    Доминиканом назвался, а мать у него - Домна. Домна эта и угощала, брагой поила. Байки рассказывала, веселила народ. Прислужники не успевали кувшины с брагой уносить да угощения разные менять. Она, сказывают, Ванюшке чарку поднесла из какой-то особой бутылочки, бают, что никому из неё больше не наливала.
    А Ванюшка-то отопьёт да Матрёнушке даст попробовать. Шалили, значит, смеялись.
    Зыркала глазами Домна, видно было, что гневается, но молчала. Не отбирать же чарку-то!
    Ушли Ванюшка с Матрёной с новоселья раньше всех: у одного голова заболела, у другого то ли живот, то ли сердце защемило. Разошлись по домам.
    Родные говорили, что мучились сильно и тот, и другой, а к утру оба преставились.
    А деревня гудела и день, и ночь, а кто на выпивку падок, так ещё сутки там отирался.
    Страшным было похмелье.  Выли почти все, зубами скрежетали. Похоронили их рядом. Деревня столько народа никогда не видывала! Слухами земля полнится, так и тут.
    Приезжали какие-то,выспрашивали, но ничьей вины не нашли. Известно, слово к делу не пришьёшь!
    А Доминикана дом сожгли. Да. Сожгли. Никто не помогал тушить, а соседские дома поливали, кто чем мог. Слава Богу, ветра не было!
    Из деревни богач убрался. Скатертью дорога!
    А под конец бабушка всегда говорила:" Не делайте зла людям. Как аукнется, так и откликнется!"
   
    .
         Фото из интернета.