Перестройка

До райцентра попуткой доехал,
По знакомой тропинке иду.
Оголтелый, пронзительный ветер
Дорывает листву в саду.

В перестройку колхоз развалили
Без налётов, бомбёжек, войны.
Там, где фермы богатые были,
Кучи мусора да бурьяны.

Дом знакомый, замшелая крыша,
Добрый пёс машет щедро хвостом.
Глухо звякнул засов, кто-то вышел:
«Вот так гость! Да проходь же в дом».

Что-то есть в неожиданной встрече.
Дед крепится, отводит глаза.
Но я вижу, как дрогнули плечи
И дождинкой блеснула слеза.

«Вот зараз и дожил до Покрова.
Дак ещё и прибрался в саду,
Заготовил сенца и соломы,
Да клятушку подправил в хлеву.

Худо ль, бедно, а жили в колхозе.
Оборону крепили страны,
Ковырялись в земле да навозе.
Это счас, никому не нужны.

Знамо дело, в Москве есть предатель,
И хитрющий, каких поискать.
Нам гутарит про то председатель,
А Михалыч не будет бряхать».

Загремела на кухне посуда.
Баба Маша зовет вечерять.
Да… Сюда бы с Москвы иуду
Или нашу районную власть.

Всех сюда б до снегов, до Покрова,
В наимодных ботинках в навоз,
Да о плечи пусть трётся корова.
Так, смотри, и подняли б колхоз.

Погорбили б с утра и до ночи,
Да не день или два, а с год.
А то всё на Канарах иль в Сочи!
«Изболелись» за русский народ.

Дед смеется: «Ну, ты и мечтатель!
Слышь-ка бабка, чаво сотворил»
Вот чё значит казачий писатель!
Дай тя, Господи, только сил!

Было время, мечтал я и верил.
Подурачили ж нас, темноту,
Чуть не бог был товарищ Ленин,
Хочь у бабки спроси. Не вру.
Вот житуха - скорби да печали!
Ну да ладно. Пора почивать.
Петухи вон зарю прокричали.
Растялай, бабка, гостю кровать».

Стынет печь, дотлевая золою,
К окнам жмется ночная чернь,
И багряный закат за горою
Предвещает ненастный день.

Не заснуть мне, и отдых не в радость,
И на сердце щемящая грусть.
Принимаю, что есть, и каюсь
За себя, за народ, за Русь.

Верю я, что пройдут все грозы,
После бурь воцарится покой.
И забудутся в радости слёзы,
Пусть когда-то и пусть не со мной!