Пристанище сна. Из писем в облака...

Здравствуй!

… Спускаюсь к ледяному озеру мимо утонувшего в веках города. Озеро дыбится айсбергами, а дома странные. Терракотовые брёвна с расщелинами… И шуршащие на ветру стружки. Будто давно-давно какие-то затейливые мастера проходились по этим  брёвнам рубанком и стружки снимали только наполовину, оставляя другую половину для игр разгулявшейся метели. Дома из-за этого древнего изыска выглядят сказочно-космато… и кудрявятся, издавая песню усталых выдохов и вздохов… Тихо шуршащую песню…
     На вздымающемся из озера айсберге – оставленная чьей-то памятью скрипка. Мысленно слышу песню чьёго-то заброшенного стенанья.

Я ли
оставленной скрипкой во льду
иду
музыкой за пределы битой метели?..
Айсберги -
руки твои,
ветров виадук,
не мои ли провалы в стонущий звук,
падая, грели?..

… Дохожу до озера и возвращаюсь. Почему-то притягивает один дом. Его терракотовые брёвна так же овеяны кружевом метели. Колышущиеся стружки так же ловят снег… Будто не дом это, а эксклюзивно фантасмогорический экспонат гигантски взлохмаченного медведя, уснувшего на века под своим неимоверно берложьим небом. Пристанище сна – возникает мысль. Но есть ли хоть что-то живое внутри этих стен? Едва заметный дымок, словно чья-то тлеющая жизнь, тянется с дальнего конца оседающей крыши.
      Подхожу ближе. Чёрный страус в дверном проёме. За ним – мерцающий образ  странника. Завидев меня, они отдаляются в другие  проёмы растворяющихся на глазах дверей… Делаю шаг – и уже внутри. Внутри дома во всю гуляет ветер. Дальше – открывается странная картина с рядами железных коек с наутюженными, но почти до дыр застиранными простынями.
      - Постойте! – окликаю всё время отдаляющегося чёрного страуса и его человека, мерцающего за остриём слегка приподнятого крыла. – Я могла вас раньше где-то видеть?
       Чёрный страус и человек синхронно оглядываются и молча идут в бесконечную глубину дома. Устремляюсь следом. Мне  ужасно холодно. И я не могу понять, как такие массивные брёвна дома смогли отойти друг от друга, отъединиться такими глубокими расщелинами? Как? Можно ли состариться до такой степени, чтобы впускать в себя безудержную колкость метели? Но ведь где-то должна топиться печь?..
     Чёрный страус будто слышит мой мысленный вопрос и взмахом крыла показывает: «Мол, давай за нами!» Я пытаюсь разглядеть лицо сопровождающего его человека, но черты мгновенно стираются, едва  фокусирую взгляд на его лице. Иду следом. Ведь где-то должно быть тепло…
    Среди ряда коек Пристанища наконец-то замечаю людей. Они будто узнают меня и подают знаки… Но я не узнаю их и приблизиться, чтобы рассмотреть, тоже не могу…
    - Узнай Пристанище изнутри и всё поймёшь! И выйдешь из оцепененья стен и сольёшься с голосом оставленной на айсберге скрипки! – говорит мне ещё какой-то человек, проносящий между рядами коек охапку колотых поленьев…
      Я хочу поговорить с ним! Я хочу с кем-то живым поговорить, но всё возникшее в моём поле зрения вдруг мистически исчезает. Куда ведёт меня чёрный страус? Что за человек рядом с ним? Какую тайну хранит в себе это Пристанище сна? И я понимаю, что надо пройти через все тревожные ощущения и всё-таки добраться до того проёма, где  начнёт  раскрываться чьё-то неведомое мне существованье…
      Откуда-то пахнуло теплом. И я услышала, как  в замшелых потолочьях едва зарождается чуть живая музыка…
    Что-то хорошее где-то должно быть. Оно зовёт, притягивает… Остаётся только сделать ещё один шаг в верно выбранном направлении, и тайна древнего Пристанища  милосердно перелистнёт свою уснувшую душу… И о том, как это будет происходить, я расскажу тебе в следующем письме.
    До свидания!