NY

Я уехал в Нью Йорк,

Я хотел убежать,

Я хотел улететь,

Уползти от тебя.


Я любил как не мог

Бы любить вы.любить

Не умели ..бежать

И решил бежать я.


Я приехал и в порт

Как в свободу вошел,

Как в любовницу славную

Что - сон и тишь.


Если б был телепорт

Я бы счастье обрел,

Но "эн" "игрик" заглавные -

Самые лишь


Допустимо далекие

Что от тебя

Облегчили мне память

Туманом морей.


Не придумать других,

Не придумать больших

Расстояний, когда

Хватка чувства сильней.




На причале морском

Мне навстречу - пират.

Говорит "Без работы давно,

Одноглаз.


В этом мире чужом,

Где следит "Большой брат"

Пустил шхуну на дно

И теперь я для Вас


Проведу среди скал

Из бетона, стекла,

Среди айзбергов серых

И стаек машин...»


(Его гордый оскал,

Его с крюком рука -

Зазывали : "не мешкай

И не спеши...")


«…Трип Нью-Йорский…». Ну как

Тут ему отказать?

Город был океаном

Вторым для него.


Я накинул рюкзак,

Продолжая кивать,

Новым городом пьян,

Направляясь на дно,


Окунаясь в пучину

Глубоких шеренг,

Не кругами – квадратами

Пикселей счет,


Я уселся в машину,

Системы сегмент,

И поплыли солдатами

Глубже еще.


Этот город, из матрицы

Выйдя, застыл,

Собирая подсчет

Мыслей сумречных, что


В головах проносясь,

В отраженьях витрин,

На экранах рекламных

Застыли и дно


Озаряя собой,

Автостаи влекли.

Я спросил у пирата:

"Рекламный террор


Это верно лишь сбой?

Разве могут огни

"Нового Неарбата"

Показывать сор?"


Мой Вергилий сказал:

"Верь – экран это сон.

То, прохожего ум

Чем так плотно забит.


Знай, экран это зверь,

«Большой разум» и он,

Пока города шум

Волно бьется - не спит.


Ловит каждую мысль

- Город думами полн -

И ты видишь проекцию

В ярких огнях.


Не ищи же тут смысл,

Ты – это челн.

Ты поэтом Проперцием

В будничных днях


Растворись… будет день…

Будетлян.. Будет.. ночь.."

(Мой пират филосовствовать

Вовсе непрочь


Был и я растворился

В потоках огней,

В свете ярких витрин,

В отголосках теней).




 ..............

Ночь настала намеком

Лишь неба тонов.

Город ярко пульсировал,

Искро пылал.


Но под утро упрёком

Немых островов

Предрассветно спланировал

Ночи финал.


И когда на мгновенье

Погасли огни,

А "планктон" первый шагу

Не сделал еще,


Под рукой вдохновенья

Я вышел на street.

Вышел к архипелагу

Домов,

           освещен


Лишь луной. Синью темной

Матрица - ноль

Обступала кругами.

Свет - тени шептал.


Но на доме вдруг дернуло -

Пиксель тугой

Вспыхнул, красками

Светлыми заиграл.


Силуэт и другой

Обступили меня.

Хороводы теней

Сумро лирно лились.


Вместо краски чужой

Ярко буднего дня

Образ что всех родней

Поднялся. Разрослись


Все объемы его

Были мне всех родней

Все манеры его -

В сердце радость и боль.


И склонилась ко дну

И склонилась на дно

Ты склонилась, вся сотканная

Из теней.


Негероя далекого,

Несвоего

Ты почти что коснулась

Огромной рукой.



.............

Я приехал в Нью Йорк,

Я хотел убежать,

Я хотел улететь,

Уползти от тебя.


Но твой образ и здесь

Умудрился нагнать.

Потому что уехал

Тебя я любя.


Образ твой лучше снов,

Дремы города N.

И Вергилий квадратами

Пикселей вел -


Нет, не зря, потому,

Что поэмой поэм

Я тебя в этом городе

Дальнем обрёл.

Август 2017. Стихотворение создано под впечатлением от фотографии, где тени сложились так, что кажется, будто на небоскребе зажглось изображение женского силуэта. В стихотворении проводятся многократные параллели с Божественной комедией. Америка, которая находится территориально «под» Россией сравнивается с исподней которую посещает современный "Данте". Круги в соответствии с тенденциями цифрового времени заменяются на квадраты. Одним из героев "исподней"- властителем душ выступает «Большой брат» (масмедиа), который, черпая мысли из голов жителей Нью-Йорка проецирует их на неоновые движущиеся бил борды (обыгрывается зацикленное само на себе потребительское сознание). "Данте" находит "Биатриче" сам становясь прородителем ее образа, который проэцируется сутра на один из небоскребов.