Старенький блокнот, новые секреты

Были то времена, когда почти все девочки заводили себе клеёнчатые тетрадки или блокнотики, в которые они записывали полюбившиеся стихи и песни, иногда наклеивая соответствующие картинки. А если эти девочки ещё и свои стишки выдумывали, они их туда же вставляли. Было такое невинное хобби и у меня. Если я вписывала в тетрадки-«песенники» плоды своего собственного стихотворного воображения, то обычно их не подписывала: кто же забудет продукт своего вдохновенного творчества! Ах, эта самонадеянная юность, которая от души хохочет над анекдотом про «то ли склероз, то ли эклер», считая, что к ней это уж точно никогда и никакого отношения иметь не может. Может, да ещё как может!

Тетрадки моих невинных дней были аккуратно выметены равнодушной метлой, готовящей жильцов дома к переезду в другую среду обитания. Поэтому я была крайне удивлена, когда вдруг обнаружила застрявший между полками тощий потрёпанный
блокнотик.

Стараясь не изорвать в клочья драгоценные странички, извлекаю его - моего некогда друга и конфидента – и с нетерпением открываю первую страницу. Вот он, заветный стишок! Читаю, ничего не узнаю, ничего не вспоминается, но очень нравится. Интересно, кто автор? Переворачиваю страницу... ой, да это же я, оказывается, и написала, и указала даже когда и про кого, то есть созналась, кто меня так взбудоражил, что слова сами собой начали слагаться в рифмованные строчки. Это хорошо, можно даже опубликовать. А что там дальше? А, ещё стишок. Ну, этот я сразу вспомнила, этот-то точно я написала. Смело можно публиковать. Следующая страница – великолепный стишок, опять без подписи, но память подсказала, что это, увы, чужое произведение, так что я с грустью подписала имя автора и снова перелистнула страницу старенького блокнота. И озадаченно уставилась на следующее стихотворение.

Его я сразу узнала. Это был очень забавный стишок, который мне настолько нравился, что я переписывала его из тетрадки в тетрадку, но никаких пояснений, откуда я его взяла, под текстом нет. При этом стишок написан полностью в моём стиле, в привычном для меня размере, с присущим мне в те счастливые времена чувством юмора, с аналогичным подбором лексики, да и типажи героев, ну, просто, совсем уж мои. Более того, я этот стишок даже до сих пор наизусть помню. Это вообще единственный стишок, который я ухитрилась как-то выучить наизусть. Не может же быть, что не я его написала, нет, конечно он мой!

Размышляя таким образом, я всё же медлила с публикацией стихотворения. Вспомнив, что есть такой удивительный сыщик, как Интернет, я решила на всякий случай проверить, что этот вездесущий всезнайка думает по этому поводу. Впечатала первое четверостишье, и секунды не прошло, как весь стишок всплыл на экране собственной персоной. Да уж! Кто бы мог подумать, что чужое стихотворение может ощущаться настолько внутренне своим собственным, что с годами возможно полное отождествление приёмыша с родным стихотворным детищем. А уморительный стишок был написан не просто поэтом, а членом Союза писателей и действительным членом Академии педагогических наук. Вот и так бывает.

Да здравствует бдительный Интернет, который не только способствует распространению плагиата, но иногда от него и спасает!