И снова чудеса

               
           ***
На селе переполох!
Кто-то спрятался, как мог,
Кто с косой, из-под ворот
Выглядая, черта ждет.

Слух прокрался между хат,
Будто Ванька, Колькин брат,
Сын Маланьи Деловой,
Не владеет головой.

Будто с заработков он,
Как закончился сезон,
Воротился не в пример
Изумительных манер.

Чистый, трезвый, при деньгах
И в ялОвых сапогах.
Бросил драться, пить, курить,
Мужиков стал обходить,

Словно барин, ну точь в точь.
В жены взял попову дочь.
Морду бреет каждый день,
Ходит в баню. Как не лень?

Хату новую купил,
В старой крышу заменил.
Урожая, как на грех,
Сдал оброка больше всех!

А по осени, в Покров,
У них несколько коров,
И одна, как говорят,
Принесла троих телят.

А везет ему теперь -
Хочешь верь, хочешь не верь!

В общем что-то здесь не так:
Умный стал, а был дурак.
Батька рад. Еще бы! Сын
Каждый тащит в дом алтын.

Барин тоже приласкал.
В грамоте поднатаскал
И теперь Иван кумир,
Не мужик, а бригадир.

Но селян не обмануть.
Они знают в чем тут суть:
Не иначе, темных сил
Ваня помощь запросил.

Дед Евлампий, что без глаз,
Будто слышал один раз
Поздно ночью, в три часа,
На погосте голоса.

Он при церкви сорок лет,
Хоть не видит белый свет,
Но зато целЫй приход
По речам распознает.

Ванькин бас ему знаком.
Часто спорил с дураком
Средь кладбищенской тиши
О спасении души.

А с другим не повезло.
Пес залаял, как на зло!
Охраняет черт своих:
В кобеля вселился псих,

Разорвал стальную цепь
И погнал, не глядя, в степь.
Дед в сердцах его ругнул
И "шабашников" спугнул.

После этого Иван
Был проверен на изъян:
Где что стукнет - он дрожит,
Значит точно - ворожит!

Слух, конечно, баловство,
Но теперь, под Рождество,
В подтверждение тех вед,
Проложил Ванюша след:

По селу, через погост,
Долго вился дымный хвост.
Лишь хрустели кирпичи
В самоедущей печи.

Оттого-то стар и млад,
Брешут, правда, невпопад...
Сколько душ в селе живет,
Всяк по-своему прядЁт,

Взялись все за топоры
И попрятались в дворы.

Тесть ИвАнов, поп Евпат,
До прибытия солдат
С дочкой заперт под замок
На неведомый им срок.

Дали барину пинка,
Сгоряча, истерика.
А послЯ народный круг,
Разогнав и барских слуг,

Меж собой постановил:
"Дабы рост нечистых сил
По селу не допустить,
Хату Ванькину - спалить!

А домашний его скот
В яр свести и там - в расход!
Остальной его родне
Помнить век об этом дне:

Батогами отстегать
И долой с земли прогнать!
Если ж явится Иван,
То зашить его в савАн

И на речке утопить!
Но сначала ослепить,
Чтоб его бесстыжих глаз
Не увидел ясный Спас!"

Завершился самосуд
Убиением Малют.
Карлиц местных, двух сестер,
Положили на костер.

Ни за что, а просто, вдруг,
Дьявол им любезный друг.

Ну и так... по мелочам...
Вторя пламенным речам,
Каждый, действуя, как бес,
Поимел свой интерес.

Растянули, что могли.
Остались одни угли:

Кто, ругая новизну,
Вынес барскую казну,
Кто ружьишко уволок,
Из гостиной - потолок.

Кто серебрянный оклад
Снял с икон - и тому рад.
Кто подризники украл,
Для чего и сам не знал.

Хорошо грехи солить,
Если есть куда свалить.
Спросят, как начнется чёс:
"Куда делось?" - "Черт унёс!"

Так закончился погром,
Что сперва был бой со злом.
И теперь сидит братва
Ни жива и ни мертва.

Разошлись в дома гадать
Чего дальше ожидать:
То ль плетей, то ли наград,
То ли - рая, то ли - в ад...

         ***
А тем временем Иван,
По сугробам, сквозь туман,
Презирая холода,
Мчал, не ведая куда.

Тихим ужасом объят
От затылка и до пят
Вспоминал он жизнь свою
В городском чужом краю,

Разбираясь что к чему
И за что теперь ему
В божий праздник Рождества
Целый ворох волшебства.

Ночь уж близится к концу
Тяжко Ваньке-молодцу.
Чередою мрачных дум,
Притомив мужицкий ум,

Под печурки мерный гул
Не заметил как уснул.
И увидел дивный сон,
Будто бродит где-то он

Между тысячи дорог,
То по ним, то поперек.
И повсюду тьма людей,
Но безликих, без затей.

А Иван над ними чуть
Выше ростом, шире грудь.
Скучно Ване среди них...
И вдруг, шум и гам затих,

Все пропало, а Иван
Топчет уж густой бурьян
У пещеры.Древний свод
Его манит, внутрь зовет.

Сунулся былО Иван,
Но пещера, как капкан,
До размеров головы
Сжалась, став ниже травы.

Ваня так туда и сяк,
Не пролазит под косяк.
И тут видит из глубин,
Из пещерной тьмы, один,

Подпоясан онучОй
Идет старец со свечой.
Иван вежлив и учтив
И, отшельника почтив,

Пропустил в угоду лет,
Соблюдая этикет.
Только вылез, грот опять
Стал, как раньше, метров пять.

Старец же, свечу задув,
Произнес, рукой махнув:
"Просыпайся, удалец,
Все, приехали. Дворец."

          ***
Чем закончилось - Бог весть.
Царь молчит, молчит и тесть.
Только ходит с той поры
Средь столичной детворы

Байка страшная о том,
Как поймали под мостом
Возле каменных палат
Года, этак, три назад

Огнедышащую тварь.
И сам, лично, государь,
Потерял в борьбе сапог,
Отломав ей адский рог.

После дьявольский улов
Под мычание псалмов
Был тотчас изобличен
И в остроге заточЁн.

Видимо, царев подвал
Ваня все ж не миновал...