Коршун жрёт чью-то плоть и не давится

Коршун жрёт чью-то плоть и не давится,
Нераскрытою пастью безропотной.
Живой вкус мёртвых тел им не нравится,
Клюют сердце души малоопытной.

Эльфы павших в бою уж не жалуют.
Да и боги смеются над мёртвыми.
Всё в пучине войны затеряется,
Огоньками столь неперелётными.
Хоть кого-то безумцы помилуют.
Но полягут бессмысленно сотнями.
Не за будущее постараются,
Все их жизни бессмысленно отняли.

Коршун жрёт чью-то плоть и не давится,
Нераскрытою пастью безропотной.
Живой вкус мёртвых тел им не нравится,
Клюют сердце души малоопытной.

И в победу святую не верится,
Но свою жизнь продам я не дёшево.
Превращается мир света с зеленью,
В одномерное мёртвое крошево.
И пожарище наглое стелется.
До небес и до бога возросшего
Жаль солдата, подобно поветрию,
Мхом нелепых смертей вдруг заросшего.

Коршун жрёт чью-то плоть и не давится,
Нераскрытою пастью безропотной.
Привкус крови горячей им нравится.
Боль в груди. Стальной меч в сердце воткнутый.