и он шагнул в свет... 11

  Так и вплывает в Сергея Ивановича разномастная мальчишечья толпа. И он с радостным любопытством начинает вглядываться в пацанов.
  На Кольке неимоверно высокая вязанка с огромным бубенцом наверху. Его неуклюжее бабье тело обтянуто одеждой, как плюшевая игрушка. Щёки – две ватрушки с брусничной начинкой. Рот с раззявленной краснющей губой открыт, и из него тянет гнилыми зубами. Маленький  Вовка с маленькой головой, с живыми стрекучими  глазами. Кажется, половину его самого составляет неимоверно большая рыжая собачья шапка. Сергей Иванович глядит на него из своего далека и видит не Вовку, а лохматое солнце, шевелящее своими горячими протуберанцами. Вовка не стоит на месте – он всегда семенит ногами; подскакивает, машет руками, весело матерится. А это Бычок. Квадратный, неподвижный; словно сколоченный из досок, его силуэт выплывает из прошлого. Вечный картуз на голове, даже зимой. Четырёхугольное грубое  пальто, закрывающее высоченные отцовы валенки! Руки неподвижно свисают до колен. Всегдашние зелёные сопли. У Бычка это продукт непереводимый. Крепкая валюта! Игорёк…  ладная ушаночка, с блестящими кожаными оттопырками, свитерок, связанный мамой Зиной, облегает красиво его крепкую фигурку, небольшие уютные валеночки. Хорошо в них бегать! Игорёк весь такой сам – ловкий, бегливый, стремительный. Но на уроках его русая головка краснеет от напряжения, и после уроков Серёжке не раз приходится помогать дружку.
 У кого только самый кончик валенка торчит из ремня, как мордочка хорька, у кого едва не весь передок вываливается из прогнившего ремня, елозит по замурзанной лыже. И только у Игоря весь его аккуратный валеночек упакован в сыромятке, как морда породистой овчарки…
  Алюминиевые дужки палок давно порастерялись по сугробам. А у кого-то одна «баранка» на месте, другой – нет. А у Кольки вместо палок две полоскалки разных размеров! Бычок – тот вообще без палок. Рассекает своими деревянными руками в огромных рукавицах воздух, пыхтит, исходит соплёй…
  – Сгоняем к ямам картофельным, – медленно-медленно выговаривает он.
  – Не, там глина поверху ещё торчит… Лыжи скорябать будут…
  – Тогда айда к карьеру. Там сегодня нет никого, выходной же…
  Их смешная, разномастная ниточка вышагивает по Заводской. Время от времени кто-нибудь останавливается и в который раз вбивает валенок в крепление. Игорь усвистал вперёд, он уже у самого карьера.
  Со стороны реки карьер глубоко занесён снегом. Обрыв в него пологий, метра в полтора.
  У Серёжки лыжи малюсенькие, почти с ровными носками. Ремни в нитках, полуоторваны. Он долго ползёт в горку к лесу, откуда они начнут спуск к карьеру и прыжок с обрывчика.
  Первым скользит вниз отчаянный Игорёк. Ладно пригнулся, палки торчат за спиной, как ножки кузнечика, ничего на нём не ботается. Перед самым прыжком он разгибается и тут же исчезает из вида. Снежная пыль поднимается на месте его приземления. И скоро из карьера раздаётся вой. Серёжка скатывается вниз, тормозит у кручи и не может сдержать смеха. Игорь стоит с переплетенными ногами, с ног до головы забит снегом, а ноги его голы, рваные штаны сползли к валеночкам и видны светлые, в горошек трусики. Он «разматывает» ноги, пытается поддеть палкой штаны, но те распороты снизу доверху.
  Поросёночком простуженным хрюкает Колька. Вовка вертит глазами, хлюпает чем-то внутри и тараторит: ну бля, ну бля, ну бля… Бычок весело стреляет соплями, Серёжка заливается колокольчиком…
  Игорь успокаивается, выбирается из карьера уже в одних трусиках. Колька снимает нижние спортивки и дрожащий трамплинист одевается.
  – Сами-то ссыте, небось! – укоряет он дружков.
  Серёжка секунду думает и начинает новый подъем к леску.
  …Он чувствует и отчётливо видит, как провисают его лыжи над бездной карьера, и он со всей силой шмякается животом о землю. Он переворачивается и долго смотрит на лица наклонившихся к нему пацанов. Они что-то говорят, кричат даже. У Бычка сопли свисают. Но Серёжка ничего не слышит и не дышит совсем. Внутри что-то оборвалось. Вовка начинает тереть ему морду снегом, «протуберанцы» щекочут лицо. И вдруг дыхание врывается в грудь Серёжки, и он ошалело вскакивает:
  – А что это со мной было, а?..
  И Сергей Иванович вслед за ним глубоко вздыхает.