Лина Костенко Аллея Тиши
(перевод Владимира Туленко)
Свет огненный оранжа и кармина.
Гуашь и смальта. Краски на меду.
На прожитое, словно бы на мину
Я наступлю. Шатнусь, и всё ж иду.
Аллея Тиши. Здесь с тобой молчали.
Всё траурный кортеж перечеркнул…
Нас тополя совсем не замечали,
Они стояли , и молчали тут.
Вот тот же камень, та же вновь скамейка,
Болеет осень. И разлита жёлчь.
Нужна не слава, - слово-душегрейка.
Мир, грохотом тебе мне не помочь!
Ручей играет золотой свирелью
В погасших левитановских кострах,
Быть может что-то я понять сумею.
Аллея Тиши. Боже мой. Ну как
Понять простое. Да, и что такого,
Каким безумием мы переполним суть.
Аллея Тиши есть уж у Толстого,
Но, и Толстого по аллее той несут.
Когда живёшь, то хочется так тиши!
Вскипает мозг. Ведь загнан он, как лось.
Седых семь дней в неделе лишь при жизни,
Где что-то топало в душе, по ней неслось!
Лицо мудрее стало. Как пергамент.
Вначале так: весь твой житейский тлен
Замучен и богами и долгами,
Крючком вязальным петлю сжал в момент.
Взъерошить сердце вплоть до эпитафии,
Лепить себя, совсем не из себя.
В церквушках сельских предавать анафеме,
Как графа чёрт, за бороду скубя.
Терзать вначале, распиная знатно.
Чтоб знал! Чтоб знал! Чтоб слушался! Вот так..
Ну а потом – святыни, экспонаты:
Стол письменный, перо, носок, башмак.
Тот дуб. Тот граб. Телега, что не едет.
Тот чёрт. Тот граф. Ещё бумаги клок.
Та станция. Тот поезд. Напоследок
Его слова:
«Сбежать»… и «Я не смог!»
*****
Ліна Костенко «АЛЕЯ ТИШІ»
Вогненний світ оранжу і карміну.
Гуаш і смальта. Барви на меду.
Я наступлю на спогад, як на міну.
І похитнусь...І все-таки іду.
Алея Тиші. Ми отут мовчали.
Все перекреслив траурний кортеж
А осокори нас не помічали.
Вони стояли. І мовчали теж.
Ось камінь той. І ось та сама лава.
А осінь хвора,розлилася жовч.
Мені потрібне слово а не слава.
Гримучий світе, ти хоч тут помовч!
Ручай заграє срібну джоломію...
в згасанні левітанівських пожеж...
Я, може, щось на світі зрозумію.
Алея Тиші, Боже мій! Але ж –
ну що із того, що йому із того,
в яке безглуздя углибає суть!
Алея Тиші є вже у Толстого,
але ж по ній Толстого вже несуть.
А за життя, о, як хотілось тиші!
Здригався мозок, загнаний, як лось.
А за життя сім сивих днів на тижні
щось по душі гасало і товклось!
А вже обличчя мудре, як пергамент.
Спочатку так: усю на тебе тлю
замучити богами і боргами,
гачком в'язальним затягти петлю.
Замотлошити серце - аж конатиме.
Компонувати з тебе не тебе.
В сільських церковцях квацяти анафему —
як графа чорт за бороду скубе.
Спочатку так: терзати, розпинати.
Щоб знав. Щоб знов. Щоб слухався. Щоб звик.
А потім все - святині, експонати.
Письмовий стіл, перо і черевик.
Той дуб. Той граб. Та бричка, що у стайні.
Той чорт. Той граф. Того паперу жмут.
Та станція. Той поїзд. І останні
його слова:
"Тікати... доженуть...."
Свидетельство о публикации №117113011653