С любовью из Тамбовской губернии. Рассказ

    Деревня наша самая лучшая! Самая родная! У нас есть всё, щедрый лес, заливные луга, чистая река... Но самое главное богатство -  это люди. Да, люди у нас замечательные, красивые, добрые и большие труженики, а как иначе, у нас говорят так, как потопаешь, так и полопаешь. Правда ещё говорят, работа дураков любит, но это мы над собой шутим, за то, что, ни минуты не усидим без дела в своём хозяйстве... А, как по-другому, день год кормит! Да, люди у нас хорошие, хотя и чудят ненароком...
     Вот Варька Ахрем Василича, по двору они Печниковы будут, женщина видная, вся чик на вычик, как говорится, голосистая, запоёт, в соседнем селе услышать можно, запляшет, никому не переплясать, ну, а уж ежели, там побрехать с кем, равных ей нет, что ни слово, то пуля, что ни фраза, то оплеуха, в бараний рог согнёт обидчика, мало не покажется! Иному мужику фору даст!
    И случилась с такой разудалой бабой беда, да не беда, бедища! Муженёк её Толик, загулял окаянный, то таился, а тут совсем стыд потерял, ни одну юбку не пропустит!
    Призадумалась Варвара... Здесь банальной сковороды, да кочерги мало, дело-то деликатное, надо интеллект подключать, как паршивцу с умом мозги вправить!
    За помощью пошла к тёте Дусе... Про неё всякое поговаривают... Местные её побаиваются, стороной обходят, но у дома всегда народ, люди в очередях стоят, чтобы на приём попасть.      
    Варвара долго не решалась переступить порог её дома. Уж все посетители разошлись, да разъехались, сумерки сгущались, а на душе, будто кошки скребут. Собралась уходить, как вдруг, дверь заскрипела и показалась сама хозяйка:
      - Чего робеешь, не заходишь? Дело-то пустячное... Давно тябя поджидаю...
    Варвара ахнуть не успела, как в доме оказалась.
     - Можешь не рассказывать. Про бяду твою знаю и помогу... Благодарности от тябя не жду, так, из спортивного антиресу. Не сумлявайся, будет ему полный апгрейд...
    В этот момент Варваре показалось, глаза у тёти Дуси заиграли, да забегали, как иной раз, у кота Васьки на сметану. А сердечко — ёк! И стало, уж совсем не по себе...
     - В ночь под Иванов день, постели мужу на сеновале, а сама в доме оставайся! Ты посля своего муженька не узнаешь, будет как шёлковый.
       Варвара не из робкого десятка, но и у неё от страха в горле пересохло. И откуда это ведунья, всё про мужа прознала, она ведь и слова не проронила, лишь как овца, от страха блеяла…
       Прошёл месяц, день уж на исходе, Купальская ночь не за горами, да неймётся Варваре, больно боязно за мужа. А что делать, на секунду Толика одного не оставишь, что греха таить, мужик он видный, бабы сами на шею вешаются... Будь что будет!
       Постелила Варвара мужу на сеновале, как ведунья и говорила, спать легли по-разному. Всю ночь не спала женщина, несколько раз порывалась к мужу пойти на сеновал, да как будто прилипла к кровати…
        Утром подскочила и, первым делом, к нему…    
       Лежит её муженёк с видом пришибленной собаки, поскуливает.
«Ох, и натерпелся, видно, родненький»! - Жалко Варваре мужа стало, прижала она его к своей груди и как маленького убаюкивать стала. - «Видно, тяжко ему эта ночь далась»!
      Что скажешь, на баб и вправду Толик смотреть перестал, но есть побочный момент, немаловажный, на жену тоже… Видно тёти Дусин апгрейд где-то сбой дал...
       Приуныла Варвара, опечалилась, не до песен ей теперь, не до плясок... Вспомнила о блеске в глазах у ведуньи, да поздно, поняла, какую цену заплатить пришлось.
      А что той ночью приключилось, Толик поделился лишь со своим другом, Саньком.
      Дело было так.
     Лег Толян спать, разомлел от соточки... И уж засыпать стал, как вдруг, заходит девушка, красоты неписанной, волосы длинные, смоляные, наготу прикрывают, глазищи огромные, как угли сверкают, и стала она целовать, миловать Толика…
     Что сказать, ночь была сказочная! Не забыть Толику ни минуты, ни секунды, проведённой с красавицей, от чего ещё хуже становится!
      Не помнит он, как заснул, а проснувшись, руки сами к соблазнительнице потянулись, убирает с лица волосы и видит… нос, изъеденный временем, беззубый рот, морщины, как будто бы, К-700 плугом прошёлся, а в его руках -  седые космы старицы…
    - Ох, и страху я натерпелси, врагу не пожалаю... Это с кем же я ночь провёл, Санёк?!
   И рассказал Толян другу о побочном моменте... То ли от холода, то ли ещё от чего, Санёк поёжился... Вечерело. Тишина стояла гробовая, даже соловьи умолкли, оценив ситуацию...
    Вдруг, совсем рядом пролетела птица, да так близко, что чуть не задела крыльями Толика и Санька. От неожиданности они скатились со скамейки, и в этот момент, послышался душераздирающий хохот, от которого кровь закипела у обоих и застыла... Друзья не помнят, как очутились возля сельпо и, лишь накапав успокоительного, продолжили беседу.
   - Ну, как тут не поверишь в сказки, Санёк? Ведь там ясно говорится «…налево пойдёшь -  коня потеряешь…». Это же законспирировано, соображаешь, а мы должны читать меж строк!
    - Это как разведчики? - Наморщил лоб Саня.
    Толян поднял на друга непонимающие глаза, но уже через несколько секунд сообразил и отчеканил:
    - Нет! Как ши-фро-валь-щи-ки!
    Саня даже спорить не решился, другу и так досталось… 
    - Да-а… - Протянул он и выдал фразу с глубочайшим смыслом. – Это ж, не ХУХРЫ-МУХРЫ!!!
    И у обоих лица исказились крайней степенью задумчивости, отягощённой второй бутылкой, осмотрительно прихваченной в сельпо.
- А сеновал спалю, - прошипел Толян.
И ведь спалил. По брёвнышку разобрал, да и оттащил к озеру, недалече… Ух и зарево было, всем селом до утра любовались с вёдрами и лопатами, а ему, хоть бы хны, зажёг и спать пошёл. Вот люди…
Да… люди у нас хорошие.
    Вы удивлены, откуда я про всё знаю, да сорока на хвосте принесла, мы в деревне всё друг про друга знаем!
    Приезжайте к нам в гости, гостям мы завсегда рады! А понравится, оставайтесь на совсем, ВЫ ТОКМА, ПРИЕЗЖАЙТЕ!