Многократно недоказненный

Я это понял не вчера
и мозг сомненьями не мучу.
Когда в очередной мне раз
судьба устраивает бучу,
мне чудится – на небесах
Аллах чихвостит Азраила:
мол, ты опять попал впросак –
ведь это – тоже уже было.
Поэтов муча почем зря
жестоко, страшно, безобразно,
Аллах не любит повторять
одно мученье два-три раза.
Ему милее новизна
чем отработанный уж номер.
И казнь недозавершена,
и можно лыбиться по новой.
Я много недопережил
другими пройденных кошмаров:
едва, но все ж не разделил
судьбу бедняги Абеляра
и к неграм в гости не пошел,
страдая по неверным женам
(как, елки-палки, хорошо,
что был тогда уже Лимонов).
Уже старо поэта бить
в войне не пулей, а болезнью.
И поездом уже давить
писателя неинтересно –
уже ж давили Степняка,
и вот, я вновь шагаю, гляньте!
И оживает вновь рука,
поскольку был уже Сервантес.
Я столько казней пережил,
что закаляюсь постепенно.
Уже не знает Азраил,
как извести такого хрена.
Наслал бы он обычный рак,
но это – мелко, это – хило,
поэта надо убирать
так, чтобы зрелищнее было.
Когда же он отыщет казнь,
совсем уж новую, то выйдет,
что я так долго привыкал,
казнь пережив, вновь жизнь увидеть,
так привыкал терпеть беду
и все равно вставать шатаясь,
что снова встану и пойду.
И что тогда он делать станет?
Я знаю, что бессмертных нет,
но как со мной быть, право слово?
Я думаю, что на тот свет
меня утащит он живого.