Из цикла Семейный альбом Паром

ПАРОМ

1958 год. Мне 17, маме 50. Она впервые привезла меня на свою родину в местечко Луначарское, до революции -- Микалаёва, на Западной Двине, по которой с 1921 по 1939 годы проходила советско-польская граница. Сама она не была в Луначарском больше 30 лет…

Мы с мамой плыли поперек реки.
Течение сносило нас на запад..
Она смотрела вдаль из-под руки.
Туда, откуда доносился  запах
Покинутого много лет назад,
Казалось, навсегда, родного дома…

Скрипел струной натянутый канат
Под тяжестью ползущего парома.

Мы с мамой плыли поперек реки.
Река играла клочьями тумана.
О, как те годы были далеки,
Где память с неизбежностью  тарана
Рождала звук, похожий на раскат
С крутых небес низвергнутого грома…

Скрипел струной натянутый канат
Под тяжестью ползущего парома.

Мы с мамой плыли поперек реки.
Едва доплыв до века середины,
Мы обернулись. Наши старики
Стояли, будто слеплены из глины.
Дед поднял руку, будто звал назад.
Старуха тронула седых волос солому…

Скрипел струной натянутый канат
Под тяжестью ползущего парома.

Мы с мамой плыли поперек реки.
Я их не знал -- ни бабушку, ни деда…
Ни горсточки их пепельной муки.
Ни косточки, ни камешка, ни следа…
Лишь только войн и революций ад.
Лишь только гарь Гоморры и Содома…


Скрипел струной натянутый канат
Под тяжестью ползущего парома.

Мы с мамой плыли поперек реки
До берега, где  режут камни пилы…
О, как те камни будут нелегки
На месте для затерянной могилы
Среди чужих незнаемых утрат,
Взывающих к печали невесомо…

Скрипел струной натянутый канат
Под тяжестью ползущего  парома.

Мы с мамой плыли поперек реки.
Волна в паром неутолимо билась.
Но, всем речным законам вопреки,
Река, казалось,  вдруг остановилась.
Остановился материнский взгляд
На грани исторического взлома…

Скрипел струной натянутый канат
Под тяжестью ползущего парома.

Мы с мамой плыли поперек реки.
Пересекали памяти  границу.
Смотрели в спину красные штыки.
А польские сверкали в наши лица.

Скрипел струной натянутый канат
Под тяжестью ползущего парома…

А где-то в небесах лупил в набат
Двадцатый век с улыбкой костолома…