Цветы запоздалые, фраг. 30

Марку Львовичу Сельскому
(1934-1995)

Мы были из одной колоды –
Из среднего звена,
Объединяли нас и годы,
И схожая судьба.

Друг другу, в общем, доверяли
И вроде бы не подводили,
Не то, чтоб очень уж дружили,
Но цену отношеньям знали.

Потом поднялся он чуть выше,
Но ничего не изменилось,
Не важно, где ты – выше, ниже,
Раз отношенья сохранились,

Раз мог по-прежнему войти
Без стука в кабинет,
Чтоб или душу отвести,
Или сказать: мол, Марк, прости,
Мне нужен твой совет.

Уравновешенный и милый,
К себе он всех располагал,
Начальство Сельского любило
И он начальство уважал.

Мы в демократию играли,
Еще надежд не схлынул вал,
И мы его тогда избрали,
Чтоб он вверху нас представлял.

Душевные бывают  люди –
Он никому не хочет зла,
И строго никого  не судит,
И совесть у него чиста.

Когда болезнь его схватила,
И был диагноз подтвержден,
Он усмехнулся как-то криво
И молвил, сильно удручен:
Я никогда не бюллетенил
И даже  дня не прогулял,
И вот теперь уж путь измерен
И, видно, кончился мой бал.

И тяжкая в глазах печаль,
И я читаю в них: За что?
Хоть было бесконечно жаль,
Но я ответил: ничего,
Еще, Бог даст, и пронесет,
Что будто знаю кой-кого,
Кто с этим до сих пор живет.

А что еще я мог сказать?
Я сам поверить в ложь хотел,
И было больно наблюдать,
Как он день ото дня слабел.

Его последние слова,
Пока еще мог говорить:
«Фенита ля комедиа», –
И жизни оборвалась нить…