складное
в плену неутолимой грусти,
хранил собрание нулей
для перспективы захолустья.
хотелось многое признать
чужим, своим и недалёким,
переживания браня –
неубиенные мороки.
я зашивался, зашивал
рты оголтелым неумекам.
и горе шло одно за два.
и счастье значилось помехой.
Свидетельство о публикации №117112910842