Володькины рассказы. Елизавета Петровна

    Первокурсникам место в общежитии не предоставляли  из-за боязни, что при отчислении, а такое нередко случалось с иногородними студентами , те не покидали обжитых мест . Надежда иметь бесплатное жильё в Киеве была сильнее всех угроз о выселении. К «услугам» милиции в те шестидесятые годы обращались редко.
     В то время, мы со своим однокашником Лёнькой поступили в университет на  физический факультет.
    Первая квартира  которую нам предложили для проживания располагалась не так далеко от учебного корпуса, в старинном, не тронутым войной здании. Третий этаж. Одна комната и кухня, туалет, узкий коридор – двоим не разойтись. Ходили слухи, что под этим домом зарыта библиотека Ярослава Мудрого.А раскопкам якобы мешает вода, которую не удаётся откачать.
    Неприятность заключалась в том,  что хозяйка квартиры – пожилая одинокая женщина семидесяти лет -  днём и ночью, находилась с нами в этой комнате. Нам, семнадцатилетним, она казалась такой старухой!!!
     Дама была  крупной и довольно полной.  На голове явно не хватало волос, настолько они редкие. Возможно  потому, что хозяйка постоянно красила их  - хотела  казаться жгучей блондинкой. Старость уже коснулась  её щек и они слегка обвисли у тяжёлого подбородка.
     За своим лицом она следила. На единственный стол утром, до завтрака, устанавливалось складное трюмо и хозяйка «наводила марафет». Так выражалась она, нанося пудру, подкрашивая ресницы, одеколонясь.
     Елизавета Петровна, так величали хозяйку, почти сразу невзлюбила меня. Порой я не мог сдержать идиотской улыбки, наблюдая за её прихорашиванием. Иногда посмеивался  над  воспоминаниями о её бывших ухажёрах.
 - Бывало стою в церкви, и слышу позади эдакое: «Щёлк!» . А это поручик шпорами, погоны –  золото на серебре, глаз с меня не сводит.
 - На лошади  до церкви добирался, наверное? Шпоры не успел снять? – с наигранным сомнением спрашивал я.
    Иногда Елизавета Петровна готовила какао с молоком.  В таких случаях угощала только Леонида.
    Казалось,Лёнька выслушивал все истории рассказанные хозяйкой с явным интересом.  Я всегда удивлялся его способности так искусно владеть мимикой лица.
    Помню случай, после которого хозяйка показала мне на дверь. Она часто посещала оперу и потом говорила нам как артист, исполнитель главной роли, после спектакля в гримёрке ласково разговаривал с ней. Исполнял для неё ариозо.Мы верили и не верили одновременно.
     Однажды, после очередного посещения оперы, она привела с собой исполнителя арии Ленского. Мужчина был явно моложе хозяйки, при шляпе и пьяный «в драбадан».
    Елизавета Петровна засуетилась. На стол была поставлена бутылка портвейна и кое-какая закуска.
     Я подмигнул Лёньке, мол, пора сматывать удочки. Но стоило мне только приподняться, как оперный артист пропел, обращаясь ко мне: «Онегин, я скрывать не стану, я с этой мымрой пить не буду, Онегин оставайтесь с нами...» При этом он снял с головы шляпу и хлопнул ею по «пятой точке» Елизаветы Петровны.
    Я впервые слышал голос оперного певца: это было что-то громоподобное. После, когда содержание «арии» дошло до меня , не выдержав,  расхохотался .
Продолжая смеяться  выбежал вон.
На следующее утро я получил от хозяйки полный расчёт.Леонид решил всё-таки остаться на квартире. Шли занятия и искать новую квартиру было некогда.
    Но всё-таки  вскоре я её нашёл,  об этом позже расскажу.